Цикл «Горацио Хорнблауэр». Книги 1-13

– Очень хорошо, сэр, – сказал Хорнблауэр. Бушу пришлось сдержать себя, чтобы слишком явно не выказать удовольствие, Хорнблауэр не зря говорил в нейтральном тоне. Слишком явно подталкивать Бакленда было опасно – это могло бы возыметь обратное действие.

И хотя выбор был сделан, оставалось еще одно решение такое же важное и не менее спешное.

– Кто будет командовать десантом? – спросил Бакленд. Вопрос был чисто риторический: никто, кроме самого Бакленда, не мог на него ответить. И Буш, и Хорнблауэр это знали. Им оставалось только ждать.

– Будь бедный Робертс жив, это было бы его делом, – сказал Бакленд. Потом он повернулся и поглядел на Буша.

– Командовать будете вы, мистер Буш.

– Есть, сэр.

Буш встал со стула и стоял, неловко склонив голову под палубными досками наверху.

– Кого вы хотите взять с собой?

Хорнблауэр стоял в течение всего разговора и теперь смущенно переминался с ноги на ногу.

– Я еще нужен вам, сэр? – спросил он Бакленда.

Глядя на Хорнблауэра, Буш не мог сказать, что тот испытывает: у него был вид почтительного и внимательного офицера. Буш подумал про Смита, еще одного лейтенанта, про Уайтинга, капитана морской пехоты, который несомненно примет участие в вылазке. В качестве подручных офицеров можно будет использовать мичманов и штурманских помощников. Буш отправлялся в опасную, ответственную и рискованную вылазку, от которой зависела не только репутация Бакленда, но и его собственная. Кого хотел бы он видеть рядом с собой в этот решительный для его карьеры момент? Если он попросит еще одного лейтенанта, тот будет его заместителем и может ждать, что и его мнение учтут при выработке решений.

– Мистер Хорнблауэр нам еще нужен, мистер Буш? – спросил Бакленд.

Хорнблауэр будет деятельным подчиненным. Говоря иначе, беспокойным. Он будет склонен к критике, хотя бы мысленно. Бушу совсем не улыбалось отдавать приказы на глазах у Хорнблауэра. Идущий в душе Буша спор не оформился отчетливо, с аргументами за и против; скорее это был конфликт между интуицией и предрассудками, результат многолетнего опыта, который Буш никогда не смог бы выразить словами. Наконец он решил, что ни Смит, ни Хорнблауэр ему не нужны, и снова посмотрел на Хорнблауэра. Тот пытался остаться безучастным, но Буш внутренним чутьем понял, как отчаянно ему хочется участвовать в вылазке. Конечно, любой офицер хотел бы этого, жаждал бы такой возможности отличиться, но Хорнблауэр, с его неугомонным характером, имел на то особые причины. Хорнблауэр стоял по стойке «смирно», держа руки по швам, но Буш заметил, как постукивают по бедрам длинные пальцы, как Хорнблауэр останавливает их усилием воли, и как они, выходя из подчинения, снова начинают барабанить. Не холодное размышление привело Буша к решению, а нечто прямо противоположное. Это можно было назвать добротой, это можно было назвать нежностью. Он привязался к этому непостоянному, к этому переменчивому юнцу, и не сомневался больше в его смелости.

– Я хотел бы взять с собой мистера Хорнблауэра, – сказал Буш, казалось, эти слова вырвались помимо его воли. Так мог бы сказать уступчивый старший брат, собирающийся развлекаться с друзьями и, по доброте сердечной, связавший себя присутствием младшего.

Взгляд, которым Хорнблауэр ответил Бушу на эти слова, убил в зародыше всякие сожаления, которые могли бы возникнуть из-за того, что он позволил чувствам повлиять на свое решение. Столько облегчения, столько благодарности было в этом взгляде, что Буш испытал приятное тепло великодушия: ему показалось, что он стал больше и лучше. Естественно, Буш не увидел ничего странного в том, что Хорнблауэр благодарит за решение, подвергающее опасности его жизнь.

– Очень хорошо, мистер Буш, – сказал Бакленд. Характерно, что, приняв решение, он тут же заколебался. – Тогда у меня останется только один лейтенант.

– Вахту может нести Карберри, сэр, – ответил Буш. – Кое-кто из штурманских помощников тоже неплохо с этим справится.

Для Буша было так же естественно отстаивать принятое решение, как для рыбы – глубже заглатывать наживку.

– Очень хорошо, – повторил Бакленд со вздохом. – Что вас беспокоит, мистер Хорнблауэр?

– Ничего, сэр.

– Вы что-то хотели сказать. Выкладывайте.

– Ничего серьезного. Это может подождать. Я думал, не стоит ли нам изменить курс. Мы могли бы не теряя времени взять курс на бухту Шотландца.

– Я думаю, это можно. – Бакленд не хуже других офицеров на флоте знал, как непредсказуемы капризы погоды, и что вследствие этого любые действия нужно предпринимать безотлагательно, но, если его не подталкивать, вполне мог об этом и не вспомнить. – Э, очень хорошо.

После того, как судно развернулось и свистки утихли, Бакленд повел двух лейтенантов в каюту и снова устало упал на стул. Чтобы скрыть вновь охватившую его тревогу, он напустил на себя игривый тон.

– Мистера Хорнблауэра мы на какое-то время удовлетворили, – сказал он. – Теперь давайте послушаем, чего хочет мистер Буш.