Цикл "Город внизу"

— …уже достаточно большой, — говорил отец в этот момент, но начала фразы сын то ли не слышал, то ли не помнил. — И твоя мать могла бы понять. Ну что еще?

«Лесной Царь!» — шепнула темнота. «Не надо бояться, — прошелестел туман. — Я — Лесной Царь. Твой Лесной Царь. Твой новый друг. Дыши, дыши…»

— Папа, ты чуть не задел Лесного Царя, — еле слышно сказал сын, не в силах оторвать взгляда от туманного мрака. — Машиной… Ты же видишь — Лесного Царя… в короне и с хвостом…

— Где? — голос отца прозвучал, скорее, удивленно, чем раздраженно. — Совершенно пустая дорога.

— Вот, — сын, мучаясь собственной беззащитностью и бесцеремонностью жеста, показал пальцем.

— Сколько раз говорил — пальцем показывают только деревенские хамы, — проворчал отец. — Никого там нет. Только полоса тумана — и все.

Лес слегка расступился. Из разрыва облаков выскользнула луна, холодная и белая, рассеяв угрюмую темноту земли. Вершины деревьев, уже нагие, кроны причудливых форм, напоминающие рисунком ветвей сложный рисунок капилляров в человеческих легких, сухая мертвая трава — все это выступило из мрака, показываясь, гордясь своей строгой и жестокой красотой. Показываясь именно ему — сыну.

«Ты мог бы увидеть и больше, — заметил голос в голове. Теперь он звучал почти по-человечески. Весело, дружелюбно — он был, пожалуй, приятным, этот голос. Сын чуть-чуть расслабился. — Осенью мертво не все. На моих тайных берегах цветут чудесные цветы, там еще тепло, как летом — вода в реке нежна, как атлас, мягка, как молоко…песок белый и золотой. Хочешь выкупаться? Будет весело!»

Сын невольно улыбнулся — чуть-чуть, но заметно. Мама не позволяла ему купаться, боясь, что он утонет — сама она плавать не умела. У отца летом никогда не было времени съездить с сыном куда-нибудь к воде, но если, паче чаяния, его вдруг удавалось уговорить — купание длилось не больше пары минут. «Сейчас же выходи. Во всем должен быть порядок»…

«Искупаемся и поиграем», — предложил Лесной Царь, и сын услыхал в его голосе теплый смешок. Он был не старше сына, этот Лесной Царь — и он был веселым парнем. Ему явно было наплевать, что у сына нет комиксов с Человеком-Пауком, и что ему почти не позволяют играть в компьютерные игры: отец считает, что полчаса в несколько дней — это более, чем достаточно. «Потом мы могли бы побродить по моему лесу. И кстати — у моей мамы нашлась бы удобная одежда для тебя. И красивая. Ты бы сам выбрал. Ненавидишь ведь эту куртку, да?»

— Да… — кивнул сын, улыбаясь в темноту за ветровым стеклом. Да, эту дурацкую сиреневую куртку с каким-то гадким котенком, нашитым на карман, носить было нестерпимым позорищем. Весь класс потешался, но мама с отцом и слышать ничего не желали. Мама говорила: «Очень симпатичная куртка, тепленькая. И все так ходят», — а отец сразу начинал кричать, что сын — неблагодарный и капризный, избалованный паршивец. Вот когда отец был мальчиком, дети и думать не смели о такой одежде — а сейчас каждый паршивец только нос морщит, ничем его не удивишь, зажрался…

«Ты ведь просто хотел бы, чтобы тебя послушали, да?» — сказал Лесной Царь ласково. Нет, он, все-таки, был чуточку постарше. Классе в шестом, может быть… если только Лесные Цари ходят в школу, подумал сын и хихикнул. Такие большие парни знают массу всякой всячины — поиграть было бы очень здорово, но кто из них станет возиться с малявкой? «Вот бы с тобой поболтать, — мечтательно сказал Лесной Царь. — Знаешь, вечером, когда заря уже догорает, появляются звезды, в лесу у меня тихо-тихо… Мы разожгли бы костер, поболтали бы о том — о сём…»

Вот бы посидеть у костра, подумал сын, глядя в ненастную темень и не видя ее. Интересно, у него в лесу живет много диких зверей? Ему белки, наверное, прямо в руки лезут… а вдруг у него есть ручной волк?

Лесной Царь уже начал, было, что-то говорить про волка — но тут автомобиль встряхнуло на выбоине в асфальте. Сын стукнулся головой о стекло дверцы, моргнул и очнулся. Мертвый темный лес метнулся в сторону от автомобиля, но бледный шепчущий призрак по-прежнему скользил с ним наравне, не отставая и не обгоняя.

Я разговариваю с этим! — подумал сын в диком ужасе. Мама, неужели все это — вранье?! Ничего он не парень, ничего не человек! С ним?!

— Папочка! — взмолился он жалобно. — Скажи ему, чтобы замолчал! Он неправду говорит, да?

— Кто? — спросил отец, поднимая бровь.