Цикл космических катастроф. Катаклизмы в истории цивилизации

Протерев глаза и очки, я направил магнит к стене, но мои руки в нерешительности замерли на полпути. Я посмотрел на стену, и тут понял всю важность эксперимента. Наша теория «События» предсказывает, что мы найдем множество магнитных гранул в Южной и Северной Каролине, может быть, в большем количестве, чем в других местах. Но что будет, если здесь ничего не окажется? Это будет означать, что в нашей теории имеется серьезный изъян. Не потратил ли я зря время, отправившись в Южную Каролину? Пока в моей голове прокручивались различные варианты, я вспомнил кое-что еще: перед тем как отправиться в Топпер, я объяснил Алу, что мы нашли следы радиации на других местах раскопок и что ожидаем найти радиоактивность и здесь. Обнаружение радиоактивности поможет датировать это место, особенно более глубокие слои, а для Ала важно именно это. Так что произойдет, если здесь не будет ни радиоактивности, ни магнитных частиц?

Заметив, что археологи смотрят на меня с берега реки с удивлением, я принялся за дело. Сначала мягко провел магнитом над слоем с артефактами эпохи кловис, а потом поднес магнит к очкам. Вытирая пот, стекающий в глаза, я увидел толстую линию похожих на крупинки перца частиц, поблескивающих в свете пасмурного дня.

Я не обрадовался бы больше, если бы увидел на магните алмазы! Я поднял магнит, чтобы все могли это видеть. Археологи сгрудились вокруг, рассматривая тонкую линию из металлических частиц. Для них частицы были едва видны и, по всей видимости, не очень внушительны, потому я сказал им:

— Мы уверены, что эти частицы прибыли из Канады… — Сделав паузу для максимального впечатления, я закончил; — Со скоростью тысячи миль в час — у нескольких человек глаза стали шире. — Они, возможно, пролетели это расстояние быстрее, чем вы покончили с ланчем, — добавил я. Раздались удивленные возгласы, когда археологи сообразили, что они просеивали каждый день не только песок, но и металлические частицы из Канады.

После этого я повернулся на полке, желая проверить другие участки около артефактов. И там оказалось то, что и везде: слой кловис был полон металлических частиц. В последнюю очередь я проверил слой, находящийся примерно на два фута ниже слоя эпохи кловис; здесь было намного меньше частиц. Таким образом, Топпер оказался таким же, как; все другие места раскопок эпохи кловис.

Поскольку Тони, руководитель работ, наблюдал за моими исследованиями, я продемонстрировал ему, что сильный магнит является быстрым и недорогим способом найти слой эпохи кловис. Мы приступили к делу немедленно. Он упомянул, что у них есть проблемы с определением слоя эпохи кловис в ямах поблизости, и попросил меня позже провести проверку. Я охотно согласился.

ПРОВЕРКА НА ЖЕЛЕЗО С ЧУВСТВИТЕЛЬНЫМ МАГНИТОМ

Следующее, что я сделал, — использовал магнитный чувствительный измеритель — устройство, которое позволило мне оценить количество железа в стене. Это намного быстрей дало нам информацию, схожую с той, которую сообщил нам магнит. Мне надо было проверить большую часть стены в короткое время. Я начал в шести футах от дна и двигался вверх, считывая данные через каждый дюйм. Мне удалось быстро сделать график результатов, и этот график полностью оправдал наши ожидания (илл. 9.1). Как и считал Ал, вся последовательность заняла примерно 40–50 тысяч последних лет. Самый большой пик пришелся точно на линию, где находились артефакты эпохи кловис, 13 тысяч лет назад. Согласно нашей теории, «Событие» в то время осыпало Северную Америку бесчисленными триллионами раскаленных железных шариков, которые двигались быстрее, чем военные ракеты. Это было несчастливое время для Южной Каролины.

Илл. 9.1. Уровень намагниченности, как и число магнитных частиц, имеет максимальное значение в слое эпохи кловис

НЕИЗВЕСТНЫЕ ЧАСТИЦЫ В ОСАДКАХ

Последней моей целью на «верхнем месте раскопок» был сбор образцов, которые я хотел ваять с собой. Позднее я планировал провести с ними тесты, включая тест на радиоактивность. Приготовив свои инструменты, я в нерешительности остановился: предстояло сделать выемки в очень ровной стене. Используя небольшой ручной бурав, я стал вырезать песочные «пробки» со сторонами в три дюйма и глубиной в три дюйма, после чего помещал образцы в пакеты. Быстро двигаясь вниз по стене, я вырезал по две пробки примерно каждые восемь дюймов. Отступив назад, я посмотрел на стену — она была изуродована. Ладно, решил я, это было сделано в интересах науки.