Цикл "Легион" Книги 1-9

— Тогда, может, возьмешь в компанию? — предложил Федор.

— Ты чего, сдурел? — уставился на него Квинт. — До Кампании[32] далеко — пока дойдешь, три пары сандалий стереть можно. А на рынок возьму, все веселее.

Затем он прищурился, словно собирался рассказать Федору военную тайну, и медленно, с удовольствием, проговорил:

— А когда закупимся, брат Тертуллий, надо будет все это обмыть хорошенько. Я знаю одно тепленькое местечко на южной окраине. Там все есть: вино, девочки. Ты будешь доволен.

— Девочки — это хорошо, — автоматически переводя столь знакомое слово femina, отметил Федор, вспомнив ненароком о Маринке, оставленной в прошлой жизни, и о том, что к женщине он не прикасался уже очень долго. Можно сказать, тоже с прошлой жизни, с самого дембеля. — Ну, тогда пошли что ли?

И привязав свои кошельки к поясам, оба будущих легионера направились к выходу из расположения морских пехотинцев в гавани Тарента. Федор, правда, зашел еще к опциону и получил свой кожаный панцирь и меч, к которым ему предстояло докупить еще шлем, щит и прочее снаряжение.

Глава вторая Оrnamentum

Углубившись в узкие улочки прижавшегося к скалам города, они поднялись на пару кварталов вверх и теперь неторопливо брели в сторону рынка, благо времени у них, как сказал Квинт, было больше, чем нужно. Солнце уже жарило вовсю, раскаляя камни мостовой. Федор глазел по сторонам, пользуясь случаем, изучал город, в котором ему предстояло сделать первые шаги по службе. Да и в глубине души его не покидала уверенность, что скоро он притрется к местным условиям, послужит немного, а там и новая увольнительная не за горами. Нужно только изучить и запомнить дорогу до центра, а ко всяким злачным местам Квинт его и без напоминаний приведет.

Город был богатый, торговый, это сразу бросалось в глаза. Дома отстроены на совесть, каменные, многоэтажные. Но у моря и в центре, где жили богатые граждане Тарента, все чаще попадались отдельные особняки с колоннами у входа, портиками и даже с внутренними двориками. Такие он видел уже не раз. Некоторые окружали небольшие сады для отдыха. Само собой, статуй тоже хватало. И у домов, и на крышах, и просто отдельно стоящих. По дороге к рынку, притягивавшей, словно магнит опилки, пестрый людской поток, они прошли мимо нескольких богато украшенных храмов.

— Это чей храм? — спросил Федор, указав рукой на последний, где у входа высился огромный, высеченный из камня минотавр.

Квинт удивленно посмотрел на него и заметил:

— Юпитера Фретерия, а ты что, Федр, не знал?

Федор повел плечами.

— Так не бывает, — добавил внезапно насторожившийся Квинт, — все воины знают Юпитера Фретерия. Это — наш наступательный бог.

— Да у меня с памятью плохо, — пожаловался Федор, — после того, как чуть не утонул. Я его вроде бы признал, но не был уверен.

— А-а, тогда ясно, — кивнул сразу утерявший подозрительность Квинт. — Сам моряк. У моего брата тоже так было, когда отец на рыбалке еле вытащил его из воды, он почти уже захлебнулся. Только брат после этого еще и оглох.

— У меня с этим пока нормально, — Федора даже передернуло, — слышу тебя хорошо.

— Скажи, Федр, — Квинт снова с сомнением уставился на рослого сослуживца, которому доходил едва ли до уха, — а ты случайно не из галлов? Больно здоров ты для каллабрийца. Я там бывал. Они все такие, как у нас в Бруттии, то есть с меня ростом. И волосы у тебя ненормального цвета. Слишком светлые. А про твою ужасную латынь даже бычок Гней сказал, что она похожа не на язык великих римлян, а на варварский говор.

— Нет, — нагло заявил Федор, желая прекратить эти неожиданные расспросы, прямиком ведущие к ненужным подозрениям, и приврал на всякий случай. — Я настоящий каллабриец. Таким уж уродился. А что до волос, то может, мамаша моя с кем из северян спуталась… или отец у меня с севера… Я же не помню.

Лихо приврав насчет выдуманных родителей, Федор погрустнел, вспомнив о ни в чем не повинных настоящих, которые его, наверное, уже никогда не увидят.

— Ну да, — кивнул Квинт с пониманием, — бывает. Мой отец тоже мне однажды заявил, что я вообще не его сын, а соседа. Поэтому он выгонит мать на улицу вместе со мной, а лодку отдаст старшему брату.

— И что?

— Да ничего, пьяный был. А когда протрезвел, сразу передумал. Старший то, Тит, у нас увалень тот еще. Его на рыбалку не выгонишь. А я — первейший рыбак. Всю семью один прокормить могу. Везет мне в море.

— А на суше? — уточнил Федор.

— И на суше ничего, — кивнул Квинт. — Вот, считай, легионером стал. А там, может, и до опциона дослужусь.

Несколько шагов они прошли молча.

— Надо будет туда зайти на обратном пути, — кивнул Квинт на оставшийся позади храм Юпитера. — Если успеем, принести ему жертву. Все так делают перед походом.

— А что у нас скоро поход? — напрягся Федор.

— Не скоро, — успокоил его Квинт, засмотревшийся на проходившую мимо служанку с небольшой амфорой на плече. — Доблестный Памплоний обещал же, что наш любимый бычок Гней Фурий Атилий будет гонять нас до самых ид.