Цикл "Наёмник"

Вторая странность заключалась в том, что объявление ван Детчера государственным преступником последовало только сейчас. Разумеется, Императору любить Кирка было не за что, особенно после той памятной аудиенции в семьсот четвёртом. Но с тех пор прошло уже пять лет, почему же Император только сейчас очнулся-то?! Да и вообще, само обвинение было полнейшим бредом. Кирк действительно имел дела с жителями Каилиша ― опытные телохранители или наёмники нужны были всем и во все времена, ― но с той поры, когда он мог бы выболтать хоть сколь-нибудь значимые военные секреты, прошло уже довольно много времени.

Аллан Дитрих, подумал Кирк. В нём всё дело. Наверняка эта сука всё подстроила. При его финансовых и родственных связях не сложно провернуть подобное.

— Не находись мы сейчас на Второй Леидиса, ― спокойно заметил Аллан Дитрих, ― я был бы уверен, что желающих кинуться на ваши розыски окажется не слишком много. Но здесь ещё очень хорошо помнят семьсот третий, а желание отомстить бывает порой превыше жадности или благоразумия. Ведь в составе карательного десантного отряда на Леидисе-II было всего три офицера ― лейтенант Парк, погибший в самом начале операции, лейтенант Милович, умерший в прошлом году при невыясненных обстоятельствах, и капитан ван Детчер, который сейчас сидит передо мной, ― Аллан Дитрих широко улыбнулся, продемонстрировав Кирку превосходную работу своего дантиста.

— Ну, семьсот третий год тут, может быть, и помнят, а вот меня ― явно нет, ― с деланным сожалением вздохнул Кирк. ― Ни тебе цветов, ни тебе почётного караула, ни тебе музыки при встрече. Обидно...

— Да, ― сочувственно покачал головой Дитрих. ― И не говорите. Форменное безобразие. Человека, отдававшего приказы о массовых казнях, нужно знать в лицо.

— Вы заблуждаетесь, ― вежливо улыбнулся Кирк. ― Казней не было. Было всего лишь чёткое и неукоснительное исполнение приказа: не брать пленных. И это была самая обыкновенная атака...

— На детский городок, ― прервал его Дитрих и лицо его застыло. ― На детский городок, где кроме женщин и детей никого не было.

— Не совсем верно, ― поправил его Кирк. ― На детский городок не было атаки. Мы всего лишь проходили через него ― транзитом, так сказать. Кто же виноват в том, что доблестные сепаратисты... э-э-э... ополченцы, да? Ведь так их здесь называли? Кто виноват, что они не сочли возможным достойно встретить Имперских десантников на подступах к детскому городку?! ― развёл руками Кирк. ― Нечего было торчать возле нефтяных скважин, могли бы и догадаться, что наша группа ударит с тыла.

— Они не успели догадаться, ― сказал Дитрих. ― Через три часа после начала операции десантники атаковали группу национального ополчения. И те не могли подозревать, что Имперские десантники пойдут со стороны беззащитного детского городка. Ополченцы рассчитывали, что удар будет нанесён по району нефтяных скважин, как по самому важному району Леидиса-II. По тому району, что и был, собственно говоря, причиной конфликта. Правда, атака Имперского десанта не до конца удалась и тут. Ополченцы сразу поняли, что им не выстоять, и сложили оружие.

— Да, ― согласился Кирк. ― И нам пришлось их расстрелять.

— Всех, ― уточнил Дитрих.

— Всех, ― подтвердил Кирк.

— Двадцать пять тысяч человек.

— Двадцать пять тысяч семьсот шестьдесят пять, ― поправил Кирк.

— Завидная память, ― покачал головой Дитрих.

— Это было несложно запомнить, ― пожал плечами Кирк. ― Семь, шесть, пять... Меня самого немного удивило подобное количество расстрелянных. Потому и запомнилось. Одним сепаратистом больше или одним меньше ― и уже не было бы такой изумительной гармонии в цифрах.

— А мне запомнилось некоторое соотношение численности ― ведь в вашей группе было всего пятьдесят десантников.

— Да, ― вздохнул Кирк, ― тяжёлая была работа ― больше чем по полутысячи на каждого из нас...

— Но вы справились.

— Мы всегда справляемся.

— Интересно вот что, ― Дитрих откинулся в кресле и, прищурившись, посмотрел на Кирка. ― Двенадцать десантников из вашей группы после подавления этого восстания подали рапорта об отставке.

— Нервы не выдержали, ― предположил Кирк.

— Не думаю, ― возразил Дитрих. ― Ведь с этой же группой вы участвовали в подавлении Ландиийского мятежа. А там было гораздо... труднее. Там против вас была целая армия всей планеты.

Ага, подумал Кирк. Вот оно, значит, как... На Ландии, получается, был мятеж, а у вас, на Леидисе ― восстание. Там бунтовали против существующей власти, а здесь ― отстаивали свои права. Молодец, Дитрих, молодец... Патриотизм, это похвально, только вот патриотизм такого рода мне чужд. И не люблю я, когда на основании чужого и чуждого мне патриотизма меня пытаются смешать с дерьмом.

— На Ландии была не только моя группа, ― заметил Кирк.

— Это верно, ― склонил голову Дитрих. ― И тем не менее вам, должно быть, было тяжело расставаться со своими людьми.