Цикл правления

Луны засветились ярче и теплым серебристым светом озарили все вокруг, вселяя некое подобие надежды и веру будущее, хоть на мгновение отгоняя страх перед ночью, покровительницей нежити. Несмотря на комендантский час, по улице, опираясь на руку красивого мужчины, шла Анриэтта, возлюбленная Генри. Она с милой улыбкой прислушивалась к каждому слову, сказанному спутником. И, казалось, недавнее признание Генри не оставило ни следа в ее холодной душе. А в это время, прижимаясь всем своим телом к черепице на крыше каменного здания, лежал Генри. Все его тело ныло, хотелось пить или есть… Он не знал, только чувствовал, как голод поглощает всю его волю, душу, превращая из человека в животное — дикое, злобное животное. Ему хотелось закричать, чтобы освободиться от пут, захвативших его сознание, изламывающих его тело. Кто он? Кем стал? Он ощущал то же, что и тот, прежний Генри, но как-то по-другому, иначе. Казалось, он смотрел на себя со стороны с бездушным любопытством циничного зрителя. Тот слабый человек, которым он был прежде, вызывал у него лишь презрение, даже не жалость. Дар, оставленный вампиршей, изменил его, изменил до неузнаваемости… мог ли он еще называть себя Генри? Парень заскулил, как побитая собака. То, что еще осталось от него прежнего сжалось в комок от страха, перед тем, что пробуждалось в душе юноши. Что с ним? Плакать ему или смеяться? Гнев забурлил внутри, подогреваемый голодом. Полученная сила мелкими толчками стала распространяться по телу, доставляя ни с чем несравнимое удовольствие и вселяя уверенность, уничтожая остатки безмозглого существа, скалящегося от страха где-то в уголке сознания. Он новый осознавал, что только сила, власть важна в этом мире, где обитают звери. Ведь правильно говорят — чтобы победить зверя надо стать им. Генри тихо засмеялся, чувствуя как голод, пожирающий изнутри, сжигает в нем все, что теперь он считал проявлением слабости: любовь, сострадание, дружбу, верность. Только сильный имеет право на жизнь, а замок и прилегающая к ней деревня, увы, были обречены, он чувствовал это отчетливо. Надежда, которая поддерживала веру в победу, погасла, уступив место холодному расчету и жажде мести, мести за все то плохое, что было с ним, когда он был человеком. Какую сторону он выберет? Красная пелена застлала глаза, мешая видеть. Несмотря на это он без труда различил пару, медленным шагом идущую вдоль главной улицы. Генри с тоской осознал, что девушка — это Анриэтта, его прошлая жизнь и любовь. В тот же миг мозг поглотила жуткая по силе злость. Он хотел уничтожить девушку, доставить боль, ведь ради этого он стал вампиром, приняв Инициацию от рук "Матери". Анриэтта, наконец, поймет, от чего отказалась, но уже будет поздно… и даже ее мольбы о помощи не растопят его заледеневшее сердце. Изломанная ею жизнь вновь обрела цель, и теперь изгнанный со сцены актер готов вернуться обратно, неся за собой лишь смерть. Ему было все равно, что будет дальше, главное осуществить свою месть и почувствовать себя свободным от всего, что сковывало ранее. Генри напряг мышцы, готовясь напасть. Злобный рык вырвался наружу, казалось, в этом существе не осталось ничего человеческого. Он спрыгнул вниз на землю, и темнота полностью скрыла его силуэт.

* * *

Роберт был очень рад тому, что его пока оставили патрулировать улицы в родном поселке, видимо, решив проверить перед тем, как бросать в гущу войны. Мужчине же это давало еще пару лишних дней побыть с семьей. Поэтому ночь казалась не настолько ужасной, чтобы позволить себе думать о смерти, по крайней мере до того момента, когда он и его напарник молчун Кагес заметили вампира, грубо схватившего девушку за руку. Она закричала и попыталась вырваться, но ничего не получилось. Спутник несчастной, побледнев, убежал прочь, даже не пытаясь спасти свою даму сердца. Страх сковал все тело Роберта. Алебарда, врученная ему, показалась настолько тяжелой, что ее было трудно оторвать от земли внезапно вспотевшими ладонями. Кагес же напротив не растерялся и, перехватив меч, накинулся на кровопийцу. Тот отпустил девушку и отмахнулся от нападающего как от надоедливой мухи. Когда Кагес упал, вампир прыгнул на него и начал терзать неподвижное тело.

Страх боролся с долгом в груди несчастного благородного Роберта. Солдат напал на монстра, зная, что его может постигнуть та же участь, что и Кагеса, но ему повезло. В тот момент, когда он атаковал убийцу, на вампира напал Генри, вооружившись мечом погибшего. Движения юноши были столь же быстрыми, как у вампира, который исказил губы в презрительной улыбке и вытащил из ножен меч, узкой полоской металла блеснувший в лучах лун. Генри облизнул губы и сделал выпад вперед, целясь в грудь атакующего. И Роберт, воспользовавшись моментом, напал, но кровопийца, как и ранее с его товарищем, наотмашь ударил магией и солдат повалился на землю, отплевываясь кровью.