Цикл произведений 'Родина'

Мимо нас пронесли раненых, человек тридцать. Некоторые молчали - может, терпели, а может, потеряли сознание. Но большинство кричали, матерились, плакали, угрожали вернуться и разделаться со своими обидчиками. Нам по новой захотелось в бой - отомстить и за этих пацанов, и за нас самих, но мы мужественно терпели, отодвигая чувства на задний план.

Когда мимо нас потянулась очередная вереница бойцов с носилками и одеялами, на которых лежали убитые и раненые, наше терпение лопнуло.

- Бля, не могу смотреть! Давай, снимай с полозьев ПКТ! Разнесем их на хер! - Сосед вытащил ящики с патронами и принялся убирать мусор с бетонной площадки.

- На хрена?

- Да ты че? Опух? Снимай, я сказал! Или будешь ждать, пока они и до нас доберутся? - Сосед уже организовал место для установки пулемета. - Давай быстрее!

Чуток повозившись, я снял с бэшки пулемет и передал его Соседу. Он помучился немного с установкой, но поставил его грамотно и, хищно сверкая глазами, приготовился открыть огонь.

- Куда стрелять, знаете? - перед нами возник боец.

- Куда? - растерялся Сосед, но осмотрев бойца кивнул:

- А ты, кто такой?

- Раненого относил. Назад иду. Только там делать нефиг, наши уже в здание вошли. И вы, отсюда не стреляйте, своих заденете.

- В здание вошли, - повторил Сосед, - отсюда не стреляйте, своих заденете.

- Точно говорю. Вы лучше из пушки долбаните по верхним этажам, или из гранатомета. Есть гранатомет?

- "Муха" есть, два выстрела. А ты че, умеешь? - спросил я недоверчиво.

- А ты че, нет? - удивился он.

- Ни разу не стрелял. Не учили.

- Давай, покажу, ничего сложного. А может, и АГС у вас есть? Постреляем, если что.

- Постреляем! Только я и с него ни разу еще не стрелял.

- А че ты мне втираешь, что стрелять не учили. Не может такого быть! Кто твой командир? Номер части?

- Ты кто такой, КГБ что-ли? Я никому не обязан ничего говорить. Хочу говорю, не хочу - пошлю на три известные буквы.

- Пошлешь старшего по званию?

- А ты кто? - я придирчиво оглядел бойца.

Невысокий, чуть выше меня, плотненький. В берцах, бушлат рваный, каска загаженная, знаков отличия нет. Лицо грязное, не разглядеть толком, но морщины на лбу и под глазами достаточно глубокие, и значит ему, как минимум, лет тридцать пять. Здесь, и в таком возрасте, вероятнее всего - офицер.

- Извините, вас от рядового бойца не отличишь.

- А вот это хорошо! Так держать, боец!

Я достал "Муху" и осторожно передал офицеру.

- Учись, трудного ничего нет. Для неграмотных тут и инструкция есть. Читать-то, надеюсь, умеешь? Ладно, смотри, просто делаешь вот так, - он, злорадствуя, смачно сплюнул и нацелился в сторону девятиэтажки. - Компания Джонсон энд Джонсон представляет одноразовый гранатомет РПГ-18. Ловите, духи черномазые! Новогодний подарочек от ... Как тебя?

- Усман.

- ... от Усмана! - офицер выстрелил навесом, чтобы случайно не угодить в наш спаситель-забор.

Мощный взрыв порушил часть стены шестого этажа, выдав вверх неслабое, темно-серое, бетонно-блочное облако.

- Ух ты! - я подпрыгнул от удовольствия. - Трындец там кому-то!

Схватив второй, последний выстрел, я спешно повторил процедуру, ранее проделанную офицером. Толком не прицеливаясь, я встал на колено и выстрелил. "Вшу-у-уй!" - оставляя едва заметную белесую полосу, заряд устремился к заданной цели. Попал примерно туда же, что и первый, но взрыв получился более колоритным и смотрибельным, чем предыдущий. Рвануло как в кино - с высоким столбом пламени, пожирающим все живое и не живое.

- Получите, уроды, подарок от сына татарского народа! - чувство гордости за проделанную работу переполняло меня.

- Зашибись рвануло! В боеприпасы что-ли попал? - офицер закурил и, понюхав сигаретного дыма, спросил:

- Ты из Татарии вроде родом?

- Да! - я отбросил ненужный тубус. - А чего?

- Зря ты радуешься.

- Чему зря радуюсь?

- Скажу тебе по секрету, как боевой офицер младшему товарищу, что есть новый приказ. Секретный.

- И что там? - забеспокоился я.

- Через две недели, когда раскутачим всю Чечню, поворачиваем танки и идем прямым ходом на Татарию. Восстанавливать конституционный порядок.

В голове закружились страшные картины возможного будущего. Я представил, как танки обстреливают мою деревню и, круша на своем пути хозяйственные постройки, ровняют с землей мой дом. Я представил, как ненасытный огонь пожирает наши золотистые ржаные поля и взрывает нефтяные вышки. Я представил перепуганных, бегущих в неизвестность людей. Представил отца, стоящего на дороге с охотничьим ружьем в руках, и еле сдержал слезы. Настроение испортилось безвозвратно. Неужели это возможно? Впервые, как-то подсознательно, я пожалел чеченцев: "Народ, в принципе, и не виноват. Из-за придурка Дудаева страдает вся Республика. За что? Блин, а вдруг я только что убил не боевиков, а мирных жителей, не успевших покинуть свои квартиры? Что за дурдом! Неужели и у нас так будет? О, Аллах, помоги мне, грешному!"

Офицер, посмотрев в мое окаменевшее лицо, спешно попрощался:

- Не унывай, татарин! Если ваш президент отдаст нефть добровольно, может войны и не будет. России - нефть, Татарии - свобода! Давай, счастливо оставаться.