Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

– Не с ним, а в нем, – уточнил Святогор. – В заливе такие твари водятся, что я бы не рисковал и просто водички попить оттуда.

– А что еще? Ну, скажем в самом городе?

– В городе ничего опасного нет, там вообще ничего нет, разве что только там пахнет неприятно.

Чадо знало, что город пуст и безжизненен, но для получения ответа на вопрос, нужно было подобраться к интересующей локации, как бы невзначай.

– А в лесу? Ну, кроме тех созданий, про которых ты говорил.

– В Северном лесу? Ну, там особо опасных тварей мало, я бы больше опасался соседнего – Медного леса.

– А почему? – дабы не ломать игру, поинтересовалось Чадо.

– Медным его я называю, из-за того, что там есть озеро, названное Медным и развалины старой деревни, именуемой как Медный завод. Второе название этого леса, опять же мое собственное, из-за, возможно, аномалии – Ревущий или Кричащий лес. Я не знаю, что это, но… Это, пожалуй, самое страшное место в окрестности.

– Самое страшное? И что там? – заинтересованно произнесло Чадо.

– Там нет живности. Нет зверей, нет птиц. Лишь лес и насекомые, а еще это… Я не знаю, что это, но это похоже на голоса, словно непрерывно работающая сирена или система оповещения. Звуки этой сирены работают до сих пор и где их источник я не знаю потому, что звук доноситься словно отовсюду. Но это не все! – Святогор замолк и было слышно лишь как шкварчит мясо. – Звук слышится словно издалека, словно эхо, а в эхе слышаться голоса и от этих голосов возникает необъяснимое чувство страха.

– Ну, это скорее всего объяснимо. Допустим чувство страха – это воздействие инфразвука, а по поводу того, что звук вроде эха и отовсюду, то возможно, что источник под землей, а то, что он до сих пор работает, объясняется работоспособным источником энергии, но это все лишь предположения.

– Серьезно? – тупо произнес Святогор.

– Да, любую аномалию можно объяснить.

– Даже летающие города?

– Ты видел летающие города?

– Один раз, когда шел из Владивостока сюда.

– Да, это из-за гравитационного устройства, что такое гравитация знаешь?

– Да. А что насчет горячего льда?

– Горячий лед? Это где? – недоумевая, спросило Чадо.

– На севере, где-то около Мурманска или около него. Я сам не видел, просто слышал.

– Ну, тут скорее причудливая химическая реакция веществ в определенной среде.

– А зарево? Тут рядом есть одна аномалия, почти каждую ночь видна.

– Подробнее можно, я по названию, в подавляющем большинстве, понятия не имею, что ты имеешь в виду.

– За Питером, где-то на седьмом километре, когда-то были теплицы, от их света в небе было зарево, но теплиц там уже лет тридцать нет, а зарево все еще есть. Что это?

– Ну, точно не скажу, но это похоже на световую ловушку. Днем свет там накапливается, а ночью пытается найти выход и малыми порциями выходит, создавая эффект зарева. Опять же – возможно, мы такое не находили и не изучали, по крайней мере я не слышала о подобном.

Святогор снял мясо и нарезал на куски поменьше. К мясу, прямо в сковороду, Святогор добавил странной темной жидкости, которая очень приятно пахла чем-то пряным. Святогор нашел вилку без одного зубца и положил ее на доску, на которой, как на подносе, уже стояла горячая сковорода. Импровизированный обед в постель Святогор поставил рядом с ложем Чадо.

– Осторожно, горячий, – предупредил Святогор.

– Спасибо, – произнесло Чадо, глядя на свой обед.

Стряпня пахла соблазнительно аппетитно, но вид имела дико отталкивающий. Черная как уголь сковорода, подгоревшее мясо и неровная доска… О да… Обед мечты.

Чадо попробовало и замерло. Мясо было, не то что бы пресным, но без соуса есть его было не очень приятно. Соус был острым и отдавал чем-то металлическим или медным. Чадо поняла, что соус был из чьей-то крови, но специи делали жижу довольно приятной на вкус.

– Слушай, мне надо отлучиться, проверить силки, меня не будет около двух суток, справишься без меня?

– Да. Я больше спать буду, надо мысли привести в порядок.

– Хорошо.

Святогор собрал снаряжение и ушел, а Чадо вернулось в подсознание. Подсознание пребывало в том же виде, в котором было оставлено. Чадо без труда отыскало записи и принялось думать.