Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13" (СИ)

Ветер отрывал их друг от друга, и, наконец, разлученные, с тяжестью на сердце, плохо приспособленные к разрывам и отсутствию друг возле друга, они отправлялись каждый к предначертанным событиям, к той цели, которую каждый из них единственно мог исполнить, и которую им надлежало воплотить в одиночку. Если для Жоффрея все было ясно, и он уже мог измерить тяжесть испытания и подготовиться к его этапам, он удивлялся предчувствию, что Анжелике предстояла более тяжелая участь.

Анжелика видела, как время от времени он мерял шагами пол с озабоченным видом. Он думал не о предстоящей встрече с королем, что было бы вполне в его стиле. Стоило только ему получить важное поручение свыше или придумать план, как он тут же начинал его прорабатывать. Ее удивило то, что он решал, куда ей поехать на зиму.

Вапассу был слишком удален от берега. Он посоветовал ей устроиться с детьми в Голдсборо. Он внезапно ощутил себя чуть ли не англичанином. И хотел для нее свободного моря, которое было бы открыто для внезапного бегства. Море казалось ему доброжелательным сообщником, которому не страшно было доверять их драгоценные жизни.

— При случае, если что-нибудь произойдет, вы сможете отправиться в Салем или в Нью-Йорк к господину Молину…

— Чего вы боитесь?

— Ничего, по правде говоря… Но в Голдсборо вам будет не так одиноко, там вы будете с друзьями.

— Я люблю Вапассу. Там всегда меня окружают вниманием и там я чувствую себя как дома. К тому же я знаю, что мое присутствие там необходимо. Это один из наших аванпостов, и те, кто там живут, нуждаются в присутствии кого-либо из нас, вам не кажется?

По всей очевидности один из них должен быть в Америке, чтобы следить за тем, чтобы знамя Франции развевалось над Вапассу и Голдсборо.

Наконец нужно было принять во внимание то, что спонтанная стратегия, разработанная на месте, соответствовала их отношениям с королем. Здесь вступали в игру мужчины. Женщина, яблоко раздора, должна выступить на сцену позднее, в нужное время и в благоприятной обстановке.

Попав под суровость его гнева разрушались все способы защиты и никогда еще граф де Пейрак не испытывал такой уверенности в своей любви к ней. Еще никогда они не были так близки друг с другом и это примешивало к грусти, которую они испытывали перед расставанием, чувства обожания, забытья и нежности, еще никогда не испытанные. О них она будет помнить в разлуке. В этот момент между ними ничего не стояло, ничто не могло разделить их души. По крайней мере они чувствовали, что жестокая несправедливость расставания захватила их врасплох в разгар их счастья, во время чудесного сна и ожиданий.

То, что они пережили, открывало новую главу в истории их жизни, тогда, как они закрывали с болью сияющую страницу их безоблачной любви.

«Стоило нам снова обрести друг друга, как надо разлучаться» — жаловалась Анжелика сама себе. Это было несправедливо, ибо длительный период в несколько лет был предоставлен им для жизни друг возле друга. Но она еще не сумела насладиться чудом их встреч. Она жалела о том, что с самого начала потратила столько времени на недоверие к нему, и что не прочувствовала вкуса их любви в каждый из тех дней. Хотя, нет! Каждый час, каждый день из этих лет, прожитых в Новом Свете, делал их чувство крепче, волшебнее и непобедимее.

Последний вечер они провели вне форта, стоя на фоне красного заката, целуясь, словно сумасшедшие. Они тонули в пропасти их любви и уверяли друг друга в том, что это последнее испытание, которое выпало на их долю, и было необходимо, чтобы заслужить право впредь быть рядом. Они больше не расстанутся. А пока он не вернется они будут поддерживать друг друга мысленно.

На этот раз, — говорил он ей, лаская ее волосы, и покрывая поцелуями ее лоб, чтобы успокоить ее, — они не расстались бы, если бы она настояла. Если бы она настояла, она смогла бы ему помочь, не только будучи здесь, в Америке, наблюдая за Вапассу и Голдсборо, но храня мысленную связь с ним и по-прежнему испытывая любовь, сила которой возрастала день ото дня. С первого дня они совершали непростительную ошибку, потому что недостаточно отдавались чувству.

Разлука прервала серебряную нить их страсти. Они оказались в пустоте, стеная от неутоленной страсти, от безнадежности, которая казалась им вечной, готовые к тому, что все кончено. Они были похожи на детей, сломавших игрушку и плачущих над ней.

Но они могли бы поддерживать друг друга в душе. И разве они этого не делали? Великая любовь в конце концов вновь объединили их.

— Теперь мы верим в силу любви. Не станем давать волю нашим страхам, которые не имеют причин, и неуместному недоверию.

Это просто ностальгия по присутствию друг возле друга, жажда новой встречи, грусть из-за отсутствия «своей половинки». Это притяжение — не просто неразрывная связь, это наша поддержка, усилие нашей мощи, нашего сопротивления в борьбе, к которой нас призвали.