Циклическая ошибка

— Потому что Войцеховский нахлебался достаточно, чтобы ему хоть умереть спокойно дали. Если он у тебя деньги спер или вирус какой подкинул, мне скажи, уладим.

— Э… Вы общаетесь?

— Не видел его лет двенадцать. Нет, не общаемся. Я удивлен, что он вообще до сих пор жив.

Аня собрала волю в кулак и, глядя в траву, вытолкнула:

— Он погиб в мае. Он… он болел сильно.

Граф, конечно, в лице не изменился и не дернулся, но плечами повел несколько нервно. И ровно напомнил:

— Бутылку в урну не забудь выкинуть, здесь дети ходят. Счастливо.

— Пожалуйста! Мне очень нужен его адрес!

Тот явно колебался.

— Да чего тебе от него надо?

— Я… я откупиться хочу.

Граф, наконец, скривил губы, неожиданно как будто постарев лет на десять, и процедил:

— Многие хотят. Но ни у кого не получится. Адреса не знаю. Знаю, что он окончил Бауманку в сорок шестом году, дальше сама разберешься. Я пришлю тебе человека для складов, — уже спокойнее повторил он и быстро спустился к воде.

Провалиться бы Ане на месте, если тому не было так же стыдно, как ей самой. Она в полной прострации побрела к Грише.

Андроид действительно сидел в позе, которая со стороны выглядела совершенно расслабленной, правда травинку не столько жевал, сколько просто держал в зубах. А девушка, очень демонстративно загоравшая шагах в пяти от него и как раз размазывающая по стройным ножкам масло, царапнула Аню презрительным взглядом. И, убедившись, что объект интереса и впрямь занят такой вот лохудрой, убрала бутылочку, поднялась и модельной походкой направилась к пруду.

— Девиц клеишь, Гриш? — поддела Аня. Как-то с этой точки зрения она проблему никогда не рассматривала, но, пожалуй, да, тот, кто не видел Гришу полуразобранным, покоцанным пулями, располосованным лезвиями и в прочих видах непотребного состояния, вполне мог счесть его симпатичным.

— Клею я обычно корабли. Эта девушка и так целая. Условно.

— Условно?

— Некоторые части содержат импланты, можно сказать, что они вшиты.

Аня аж фыркнула. В ней чуть ли не впервые в жизни проснулась женская солидарность:

— Ужас. Она старается, строит глазки, а ты видишь силикон. Это конфликт вселенных.

— Нет, это настройки визоров.

Поспорить было сложно.

— Если ты перестанешь бухтеть, я тебе расскажу, о чем мы говорили. А пока, будь другом, пробей, сколько Гавриилов Войцеховских выпустилось из Бауманки в сорок шестом. Посмотри соцсети. Твой процессор рядом с моим компом — как звездолет рядом с телегой, — здесь Аня не льстила и против истины не грешила: насколько она поняла из объяснения Андрея, штуковина, стоявшая сейчас в голове Гриши, конечно, уступала большим вычислительным машинам, но не так, чтобы уж очень сильно. То, что она искала бы несколько часов, если не сутки, тот сделал бы в разы быстрее.

Гриша минут на десять «ушел в себя», потом рапортовал:

— Данных в открытом доступе нет.

Правда, увы, Гриша мог искать только на общедоступных ресурсах. А это сильно сужало область поиска.

— Ладно, а родилось в период с двадцатого по двадцать четвертый год? Фамилия редкая, мне кажется, их не может быть много. — Аня растянулась на траве рядом и ждала, подставив лицо солнцу. На этот раз поиск продлился дольше.

— Это как раз годы распада Красной империи, то есть демографическая яма и отсутствие порядка в документах. Я проверил все республики. В общей сложности, родилось восемь человек с таким именем. Или двадцать пять, если прибавить Польшу. Данные из соцсетей, новостных сайтов и открытых архивов учебных заведений. Их могло быть больше.

— Так, уже что-то. Давай поляков пока отбросим, их много.

— Принято. Двое умерли в младенчестве. Третий погиб в возрасте двадцати трех лет. Остальные на данный момент живы.

— Можешь подгрузить их фотографии? Или нет, вот, сравни просто вот с этой, — Аня вывела на экран «фоторобот» Гавриила.

— Совпадений среди пятерых живых не найдено. Но с вероятностью в восемьдесят процентов это человек, который по данным инфонета погиб в две тысячи сорок седьмом году.

Аню тряхануло:

— Погиб, Гриш? Ты не говоришь «умер», почему?

— Потому что это не смерть от естественных причин, а несчастный случай. Взрыв бытового газа.

С каждым новым поворотом становилось все менее понятно. Как ни странно, чем больше данных Аня находила, тем меньше они желали построиться хоть в какую-то схему. А Граф явно темнил.

— Потрясающе. Остается понять, как я умудрилась говорить с ним через тринадцать лет после этой трагической случайности.

Гриша пожал плечами:

— Если исключить маловероятные варианты вроде клонов, можно предположить два наиболее возможных решения: либо ты говорила не с ним, либо найденное после взрыва тело принадлежало не ему. И я бы не стал сразу принимать на веру версии о случайности: после тридцатых годов мало где вообще оставался газ, в ЖКХ навели относительный порядок, если сравнить с первым десятилетием после распада, и аварий фиксировалось статистически крайне мало.

Аня поняла, что у нее сейчас голова взорвется, как газ в загадочной квартире загадочного же Гавриила Войцеховского.