Циклон с востока

Они шли и час, и два. И все время Сеня чувствовал спиной взгляд хищника. Может быть, ему только казалось так, что он чувствует взгляд, а может, и правда тигр шел по их следам. И что делать, мальчик не знал. Не знал, как спастись от страшного хищника, как спасти сестру. Он шел и думал о том, что можно развести большой костер и за ним прятаться, но дрова кончатся и костер погаснет. И что тогда? Нельзя же, не получится просто жечь костры день, два, неделю. Еда кончится, силы кончатся. Залезть на дерево, но кошки лазают по деревьям. Вдруг и тигр запросто залезет. Да и сколько просидишь на дереве. Тигр уйдет, ты слезешь, и он по следам тебя снова найдет. Паника начала забираться в мальчишечью душу, хотелось плакать от бессилия. Нет, не из-за страха за себя, из-за страха за сестру, страха, что не сможет ее защитить. Когда был жив дед Зосима, когда Сеня слушал его, то все казалось простым, легким и понятным. А теперь вот, оказавшись один с малолетней сестрой в глухой тайге, он понял, что мало что может.

А если не думать о тигре? Ну, понюхал следы и ушел. А если думать о том, куда идем и как скоро выйдем к людям? А может, охотники какие встретятся. Ведь они с Катькой идут к городу. И куда идти в городе? В милицию? А если милиция не разберется и решит, что папа предатель, что он заодно с врагами? Они же не знают, что папа не согласился помогать врагам. Нельзя в милицию, нужно найти папу, и он скажет, что делать. Да, так правильно, решил мальчик. Надо идти домой, ведь папа все равно рано или поздно придет домой за ними. А враги потеряли их с Катькой в тайге. Они же не подумают, что дети выбрались и вернулись домой. Точно, они не станут нас искать дома! А дома тепло, дома можно вскипятить воду и заварить чай. А еще я буду украдкой через окно выбираться на улицу и ходить в магазин.

Неожиданно стал подниматься ветер. Катька начала хныкать, жаловаться, что устала. Сенька хмурился и тащил сестру за руку, уговаривая, что чем быстрее они пойдут, тем раньше доберутся до дома, до тепла. А дома есть варенье. Уговоров хватило ненадолго, всего на полчаса. А потом девочка наотрез отказалась идти и сказала, что упадет прямо здесь и умрет. Ну что с ней делать, хмурился Сенька. Совсем раскапризничалась. Маленькая она еще. И от ветра не спрятаться, и костер сейчас не разведешь. Вон как метет.

И вдруг вспомнилось, как дед рассказывал о том, как можно спастись в пургу. Вон какие есть большие ели, у которых лапы аж не земле лежат, а под ними и снега даже нет, и от ветра они закрывают, и снег наметает на них, и ты оказываешься как в шатре. Усадив сестру на поваленный ствол дерева, Сенька быстро наломал лапника и затащил под раскидистую ель. Он позвал Катьку, и та с радостью поспешила к нему… «Как в домике», — засмеялась она. Они снова улеглись. Сенька снова прижал сестру к груди и повернулся спиной к ветру, хотя под еловые лапы совсем уже и не задувало. Снег иногда сыпался сверху, но его становилось все меньше и меньше. Внутри было тихо и спокойно, как в берлоге у медведя, подумал Сенька.

Мальчик не заметил, как и сам задремал. Катюха сопела рядом, спрятав кулачки под пальтишко и поджав ноги в валенках. В полудреме в голове мелькали самые разные картины и образы. Снился и медведь в берлоге, и снежная горка, с которой так здорово кататься на санках, а то и на школьном портфеле. Вспомнилась и мама, и как она ласково гладила по голове маленького мальчика. Потом мама превратилась в доброго медведя. Она почему-то и пахла медведем. Или чем-то неприятным, вонючим, как шкура.

Сенька открыл глаза и замер. Рядом была голова тигра. Огромная голова и большущая пасть, по краям он даже видел клыки под жесткими усами. Тигр нюхал детей, просунув голову между еловыми лапами, и тихо пофыркивал. Страх парализовал мальчика. Он даже не мог пошевелиться. Тигр замер, уставился своими желтыми страшными глазами на мальчика, а потом мягко лизнул большим мокрым языком его лицо. Сенька не дышал и тихо про себя просил Катьку не просыпаться. Только бы не проснулась, только бы не завизжала. Тигр еще понюхал детей, фыркнул, и его голова исчезла.

Сенька лежал и слушал, как удаляются тяжелые шаги большущего зверя. Потом он судорожно выдохнул и вытер рукавом лицо. Хотелось разбудить сестру и сразу уходить отсюда, бежать, спотыкаться, падать, ползти, но только уходить подальше отсюда. Но подняться он не мог. Сердце готово было совсем остановиться в груди от пережитого ужаса. Сенька полежал еще немного, старясь дышать полной грудью. Потом зашевелилась Катя.

— Сеня, я замерзла… — невнятно проговорила сестра. — Домой хочу…

И они пошли. Катька выбилась из сил. Она то принималась хныкать и плакать, то дулась на брата, обещая нажаловаться папе, но тем не менее они шли.