Циклоп и нимфа

– Макар взрывной, горячий, вылетел и сразу бы набил Филину рожу. Он не мастер откладывать разборки, как дядя. Хотя ему в общем-то и все равно. С Меланьей у них уже не так, как прежде. А сейчас и подавно, когда вы так неожиданно возникли на его горизонте. Я на него гляжу – он такой весь мрачный, романтичный, словно погибать собрался, – так запал, так его зацепило! И к бутылке снова его потянуло сильно. Смерть отца, да и вы его не поощряете, дистанцию держите – на пушечный выстрел не подойдешь, – Гала оглянулась на Мамонтова, который хранил гробовое молчание, следуя позади них. – У вашего помощника зуб болит? Эй, вам принести обезболивающее? Хотя вы, наверное, принимать из наших рук таблетки побоитесь – мы же все отравители здесь… Гнусные мерзкие отравители…

Глава 21 Девять лет и Стакан воды

Дроздовский марш

– И еще надо прояснить один вопрос, – шепнула Катя Клавдию Мамонтову, когда они оставили Галу на ступеньках веранды и вернулись в дом.

– Какой? – хмуро спросил Мамонтов.

– Сейчас узнаем. Интересно, Лариса Суслова – Царица Савская – по-прежнему в кабинете патрона с архивом его разбирается? – Катя пыталась вспомнить, где в этом большом доме кабинет хозяина.

– Прозвища домашние, вижу, в ходу. У всех есть, кроме Макара. Он и в этом вопросе на особом положении, – Мамонтов указал Кате направление – сюда по коридору и направо.

Они постучали в дверь кабинета и вошли. Лариса Суслова сидела сбоку от стола Псалтырникова, читала какие-то бумаги. Рядом – включенный ноутбук и блокнот для записей. Обстановка в кабинете была мирной – казалось, его хозяин вот-вот войдет, сядет в свое кожаное кресло за стол и начнет что-то диктовать верной секретарше.

– Лариса Ильинична, у меня к вам вопрос, – с порога начала Катя. – Это вы были тогда, три года назад, в Большом театре с Дроздовым?

Царица Савская подняла очки на лоб, обернулась к ним.

– Страховой фонд интересуют и такие вопросы?

– Нам позволено в этом доме его новым хозяином задавать любые вопросы без ограничений. Так это были вы тогда с ним?

– Нет.

– Так, значит, Меланья? – Катя понизила голос. – Это она находилась с ним в театре, когда он вызвал на дуэль? А как же ее муж на это реагировал?

Лариса – Царица Савская – указала им на кресла.

– Садитесь. Вы же смотрели видео.

– Смотрели! Но там Меланья лишь промелькнула.

– Да при чем тут она, господи?

– Дроздов был не с ней в театре в тот вечер? – Катя чувствовала себя обманутой. – А с кем же?

– С Галой.

– С Галой?! – не удержался и Мамонтов. – Так она же в Париже…

– Она еще не ездила в Париж тогда, это все позже случилось.

– Но она же… она ему годится в дочери, – растерялась Катя. – Поверить невозможно!

– Нам тоже сначала казалось невероятным. Мне, Савве… думали, ну блажь… переклинило мужика… пройдет, – Лариса Суслова вздохнула. – Дроздов у Саввы проработал тринадцать лет. Жили мы тогда в Барвихе. А девять лет назад Дроздов вдруг развелся с женой, с которой прожили они без малого пятнадцать лет. Мы с Саввой спрашивали его – как же так? И женщина хорошая, интеллигентная, и брак вроде крепкий. Детей у них, правда, не было. А Дроздов нам – хочу остаться честным перед ней, не хочу ее обманывать. Все ей оставил при разводе. Абсолютно все. Мы тогда с Саввой решили – наверное, появилась на горизонте какая-то красотка помоложе, детей ему захотелось, возраст самый такой – сорок три. Но нет! Никто не появился. Стал он жить холостяком. Один. А она как раз в это время в университете училась.

– Гала?

– Кое-что мы стали понимать, только когда к свадьбе в доме приготовления пошли. Уже на следующий год. Савва сам эту свадьбу подготовил – нашел Гале жениха видного, постарался. Парень из сенаторской семьи, они тогда жаждали породниться, Савва ведь в силе был, в славе. Жених Гале понравился сразу, влюбилась она в него по уши. Так что брак представлялся счастливым, безоблачным. Парень постарше, мажор по жизни. Клубы, тачки, гулянки, но и бизнес тоже… Они одного круга были с Галой, общие интересы, короче, все прекрасно. Совет да любовь. Только на свадьбе мы с Саввой увидели, как Дроздов на все это реагирует. Внешне вроде спокойно, бесстрастно. Он ведь как скала непрошибаемый в любой ситуации. А на свадьбе, когда ему казалось, что не видит его никто, такое у него было лицо… ох, такое лицо… Словно по живому ему кусок от сердца отрезали.

Лариса встала, прошлась по кабинету, как лектор перед аудиторией.