Циклоп

– Тогда понятно, почему сканеры перестали работать уже через минуту. Они повредили их…

– …выстрелом из зенитки, – закончил за него Есенин.

– Нам еще повезло, что сканеры смогли оцифровать и передать данные, перед тем как их разнесли.

– Жаль, что экипаж корабля был не настолько удачлив.

Рыков вопросительно уставился на генерала, будто был не уверен, что расслышал его правильно.

– Разве «Селен‑4» был не беспилотником?

Генерал вытащил изысканный золотой портсигар из кармана пальто, достал сигарету и прикурил от зажигалки, встроенной в крышку. Затем засунул портсигар в нагрудный карман.

– Ну да, «Селен‑4» был беспилотным.

– Но вы же только что сказали…

Есенин холодно улыбнулся:

– Я ничего не сказал.

Ученый понял намек. Он слишком дорожил своим положением, чтобы продолжать развивать эту тему, и в ответ просто кивнул.

– Мне составлять отчет по тому, что мы видели сегодня ночью? – спросил Рыков.

– Завтра к 10.00 оригинал должен быть у меня на столе. Без копий. И, товарищ Рыков, можете считать, что вы только что узнали государственную тайну совершенной секретности. Прошу отнестись к ней со всей серьезностью.

– Кроме вас, о загадочных снимках больше никто не узнает, генерал.

– Вот и отлично. Между прочим, это большая честь для вас.

Рыков даже не задумывался о возможных наградах, он все еще светился от гордости за проделанную работу.

Есенин вернулся к стереоскопу, увеличивая изображения людей, вторгшихся на Луну.

– Значит, фантастические звездные войны уже начались, – пробормотал он себе иод нос. – И Америка нанесла первый удар.

Питт старался выкинуть из головы все мысли о полноценном обеде, доставая из ящика стола небольшой батончик мюсли. Разорвав обертку и смахнув крошки в мусорную корзину, он снова сосредоточился на огромной морской карте, разложенной по всему столу. Для того чтобы карта не сворачивалась, он разложил по ее углам блокнот и две энциклопедии по историческим кораблекрушениям, открытые на главах, посвященных «Циклопу». Большую часть карты охватывали Старый Багамский канал, с юга окруженный архипелагом Камагуэй, группа разбросанных у побережья Кубы островов и Большая Багамская банка на севере. В верхнем левом углу карты располагались коралловые рифы Кай Сал, юго-восточная часть которых входила в состав Ангильских коралловых рифов.

Он откинулся на спинку стула и откусил от батончика. Затем снова наклонился над столом, заточил карандаш и взял в руки циркуль. Поставив его опорную ножку на шкалу внизу карты, он отмерил двадцать морских миль и аккуратно поставил карандашом точку на Ангильских рифах. Затем начертил короткую дугу на пятьдесят миль к юго-востоку. Верхнюю точку назвал «Кроган Каслом», а нижнюю дугу – «Циклопом» и рядом поставил знак вопроса.

«„Циклоп“ затонул где-то выше дуги, – про себя рассуждал он. – Все сходится, если учесть положение грузового судна в момент подачи сигнала бедствия и расстояние, какое „Циклоп“ указал в отчете».

Вот только путешествие Рэймонда Лебарона в общую картину совершенно не вписывалось.

Опираясь на свой опыт в поисках затонувших кораблей, Питт был убежден, что Лебарон сотни раз проводил те же самые расчеты, что и он, только ко всему прочему брал в расчет скорость течения, погодные условия в день исчезновения корабля и предполагаемую скорость рудовоза военно-морского флота. Но вывод у них должен был получиться одинаковым. «Циклоп» наверняка затонул на расстоянии двести шестьдесят саженей на самой середине канала, уйдя под воду на полторы тысячи футов. На такой глубине корабль могли заметить только рыбы.

Мужчина расслабился на кресле, рассматривая пометки на карте. А что, если Лебарон узнал что-то, чего не знали другие, что тогда он мог искать? Определенно не «Циклоп» и уж точно не из дирижабля. Для этой цели намного лучше подошел бы корабль с хорошим боковым обзором или подводная лодка.

Кроме того, основная область поиска была всего в двадцати милях от Кубы. Вряд ли это место подходило для неспешного, плавного полета на дирижабле, ведь был огромный риск превратиться в отличную мишень для канонерских лодок Кастро.

Питт медленно жевал мюсли, размышляя, что же он мог упустить в путешествии Рэймонда Лебарона, когда его настольный телефон запищал. Он нажал на кнопку ответа:

– Да?

– Это Сэндекер. Ты можешь подойти в мой офис?

– Через пять минут буду, адмирал.

– А лучше через две.

Адмирал Джеймс Сэндекер был директором Национального агентства подводных и морских исследований. Ему уже под шестьдесят лет, он невелик ростом, худощав и жилист, но крепко сложен, словно носил броню под одеждой. Прямые волосы и яркая рыжая бородка его словно скопированы с полотен Ван Дейка. Адмирал был ярым приверженцем здорового образа жизни и физкультуры. За свою карьеру на службе в военно-морском флоте он отличался не тактикой ведения морских боев, а трезвым подходом к делу и эффективностью. И хотя нельзя сказать, чтобы он был популярной фигурой в светских кругах Вашингтона, но политики всегда уважали его за честность и безукоризненное исполнение своих обязанностей.