Циклопы (СИ)

-  Ну-у-у... интеллектуальные туры довольно популярны. При достойном техническом обеспечение совершенно безопасны - ты испытываешь бездну эмоций, не подвергаясь реальной опасности членовредительства.

«Сутки напролет сидишь в каком-то кресле, в мешочек через трубочку, небось, гадишь», - мгновенно представил Завьялов.

-  Конечно, это весьма и весьма недешево, - продолжало тело. - Но оно, Борис Михайлович, того стоит.

-  Ты уже где-то... в ком-то побывал?

Тело смущенно мотнуло башкой:

-  Ага. Еще до Жюли смотался с подружкой в Александра Сергеевича и Натали.

«Понятно, откуда «милостивый государь» и «сударь» взялись».

-  И как?

-  Феерия. Дуэль, правда, ужасное воспоминание. Но в остальном - все чудно. Балы, мазурки, реверансы...

-  Ты реально пулю на Черной речке схлопотал?!

-  Угу, - родное лицо изобразило горделивую скромность.

-  А сбои часто бывают?

-  В телах, плотно включенных в цепочку исторического процесса, никогда. К вам, например, стали допускать совсем недавно и только исключительно и многопланово проверенных путешественников. Но очередь уже-е-е... - тело закатило глазки. - Если бы пара, собравшаяся к вам, неожиданно не отказалась, я и Жюли ждали бы своей очереди очень-очень долго.

-  То есть... в  м е н я  то и дело «ходят» путешественники? - Борис попытался не слишком громко заскрежетать зубами.

-  Только на две недели! - предупредительно поднял раскрытые ладони Кеша. - Всем интересен один момент вашей биографии - двухнедельный период возникновения романа с Зоей, зачатие известных ученых Ивана Бори...

Птица-говорун захлопнулась. Растерянно заморгала ресницами.

-  Проехали, Кеша. Что будет, если я закрою тебя в этой комнате и не разрешу встретиться с Карповой? - «На фига она мне сдалась?!»

-  Борис Михайлович... - растерянно заблеяло тело, - вы не посмеете... вы права не имеете! История слетит с катушек!!

-  Плевал я на историю, - хмуро нахамил Завьялов.

-  Но это же нечестно!! - подскочило тело. - Я вам все как есть! По правде, по существу вопроса. Можно сказать - Жюли и будущих детей предал!! А вы... - Тело неожиданно хлюпнуло носом.

-  Ну ладно, ладно, Кеша, я пошутил. Сейчас пойдем оттрах... Пардон, влюбимся в твою Зойку и Жюли.

Тело-Иннокентий недоверчиво глядело на бомжа.

Завьялов никогда бы и не предположил, что верзила с выпирающей отовсюду мускулатурой может выглядеть разобиженным, отшлепанным ребенком.

-  Не парься, Кеш. Ответь: а что бывает, если, как у нас с тобой, происходит несанкционированный сбой? Все путается, кто-то не рождается... История идет другим путем, да?

Пришибленное кокаином тело растерянно моргало. Видать, прикидывало: чего это оно так разболталось, разоткровенничалось? Какой еще подвох готовится?

-  Послушай, Иннокентий - разглядывая вытянувшуюся во весь рост перед креслом родимую фигуру, Завьялов чиркнул большим пальцем под горлом: - Зуб даю! Ответишь по-чесноку на пару-тройку вопросов, и поедем влюбляться в Зойку. Чтоб мне сдохнуть - сделаю все, чтобы эта чикса на тебя на полном ходу запала! И Жюли нам не понадобится.

-  А вы не врете? - осторожно присаживаясь на диванный подлокотник, спросило тело-Кеша.

-  Биографы меня вруном считают?

-  Нет.

-  Отлично. И я тебе еще немного помогу договориться с совестью: как думаешь, Кеша, ты смог бы решить нашу общую проблему, не посвятив в нее меня?

Тело всерьез задумалось. Ответа не дало, но было ясно, что прониклось.

-  Так что там с историей, дружок?

-  Сие есть неподатливая и несуетливая материя, - в манере пушкинской эпохи приступил стилист. - На заре интеллектуальной телепортации существовало множество теорий. Пока подтверждение получила лишь одна: теория устойчивости временной контаминации в ограниченном периоде распада...

-  Без словоблудия, пожалуйста, - перебил Завьялов. - Попроще, как родному прадеду.

-  Попроще? - Тело-Кеша прикусило губу. - Попроще будет так. Представьте, Борис Михайлович, что вы вошли в кафе. - Иннокентий встал с подлокотника и, дабы простота доклада была подкреплена наглядной демонстраций, эдаким гоголем с вихляющими бедрами прошелся по гостиной. Уселся за рабочий стол с компьютером, изобразил лицом рассеянного посетителя кафешки. Ладонь под подбородок умастил, сказал: - Сидите. А напротив девушка скучает. Если бы вы - такой прекрасный и брутальный - не зашли в это кафе, незнакомка обратила бы внимание на скромного паренька в углу. Но вы - затмили всех...

«Тобой - «затмишь», - мрачно наблюдая за наглядным спектаклем, подумал Боря. - Если ты еще пару раз задницей крутанёшь, затмишь-приманишь всех педиков в округе...»

Но Иннокентий, вероятно, воображал себя в чужом теле в связи с историческими представлениями, навязанными его эпохе Бориными биографами.

«Доживу до встречи хоть с одним биографом, ушатаю на фиг!!»

-  Вы, Борис Михайлович, ушли из кафе, - печально продолжал стилист. - А девушка осталась одиноко коротать скучный вечерок, парнишку так и не заметила... Но если бы не ваше появление, они бы обязательно познакомились, влюбились и нарожали деток!