Циклопы. Тетралогия

   - Да, - заторможено выдавил стилист. - Но чтобы так, лицезреть воочию, а не в формате... Ну и дела! Расскажу - никто не поверит!

   - Ты выберись отсюда вначале, - пробурчал уже Потапов. - Рассказывать он тут собрался...

   - Ах, да, - вернулся из мечтаний Кеша. - Что я вам хотел сказать, Лев Константинович. Дмитрия Федоровича Ковалева - убивать нельзя.

   - Это почему еще? - поинтересовался, временно взявший речевые центры под единоличный контроль разведчик. - Коваль - хроно-личность?

   - Нет. - Жюли гавкала, подпрыгивала, как будто заставляя мужа выстроить беседу грамотно, донести до слушателей суть в положенном порядке. Иннокентий поглядел на собачонку с высоты завьяловского роста, кивнул. Продолжил с нужной ноты: - Если вы помните, визит полицейских прервал наш разговор. Я собирался вам сказать, что конкретно в это время, в Москве есть вероятные носители. Но это только - знаменитые суицидники.

   - Кто, кто?

   - Самоубийцы, Лев Константинович, - суицидники. В будущем даже целый фан-клуб любителей запредельно жестких впечатлений существует. Фанаты суицидов путешествуют в тела носителей самоубийц, получают максимально сильные переживания, остаются в них до самой последней секунды... До встречи лица с асфальтом например - "прыгуны" любимая тема фанов суицида...

   - Господи, и что же вам нормально-то не живется?! - перебил объяснения искренний генеральский вздох.

   - Ну знаете ли..., - разобиделся Капустин. - В вашем времени экстрималов тоже предостаточно! И прыгают, и плавают, и бьются!

   - Проехали, Кешка, прости. Что там по самоубийцам?

   - Продолжу. Помните, Лев Константинович, Борис Михайлович, разговор с Мирандой о странной теории самозащиты Истории?

   - Ну.

   - Так вот, - значительно округляя глаза, горделиво произнес Капустин, - теперь я и Жюли можем вам сказать, почему хроно-личность Бориса Завьялова занесло конкретно в Льва Константиновича Потапова, а не в полумертвого пациента из палаты интенсивной реанимации.

   - ????

   - Объясняю подробно. Лев Константинович Потапов имеет терки с господином Ковалевым. А этот самый господин Ковалев - имеет доступ в некий дом, где сегодня разыграется трагедия: убийство и самоубийство. История получится загадочной и громкой. Суицидники на этот спектакль - валом валят. Для фан-клуба самоубийц путешествие "Марычева-Ковалев" такой же лакомый кусочек, как для поклонников лав-стори "Завьялов-Карпова". Но в дом, где сегодняшней ночью разыграется трагедия нам не прорваться! Легче в Голливуд смотаться.

   - Какая-то Марычева собирается сегодня Диму грохнуть? - задумчиво проговорил Потапов. - Или Дима тетеньку прихлопнет?

   - Все совсем не так! - разгорячился Иннокентий. - Но убивать Дмитрия Федоровича вам категорически нельзя! Он, Лев Константинович, и так почти покойник!

   - Ах, вот как... Давай-ка, Кеша, по порядку. С мельчайшими подробностями, от печки. - Лев Константинович обтер, запачканные оружейной смазкой руки ветошью, удобно оперся о спинку стула, приготовился послушать.

   Иннокентий, временами поглядывая на разумницу Жюли, начал повествование как раз с жены.

   За несколько лет до встречи с потенциальным мужем Капустиным у Жюли случился страстный роман с фанатом суицидов. Фанат уговорил богатую сумасбродку посетить знаменитую трагедию ("спектакль, блин, нашли!" на этом месте внутренне припечатал Завьялов), Жюли - смоталась. Запомнила этот кошмар на всю оставшуюся жизнь, по возвращению из путешествия послала экстримала куда подальше прошлого.

   Но это - отступление. Главное в том, что происшествие случилось, если мыслить категориями нынешнего времени - сегодня. В ночь с воскресенья на понедельник. Сегодня, немногим раньше полуночи Инна Викторовна Марычева застрелит из папенькиного пистолета своего любовника Максима Дмитриевича, потом сама самоубьется.

   Сын Коваля - Максим долгие годы был любовником замужней дамы Инны Викторовны. Сейчас любовь полноценно увядает. На дне рождения батюшки Виктора Ивановича случится решительный разговор. Макс даст отставку пассии. Пассия его пристрелит, застрелиться сама, Дмитрий Федорович Ковалев, увидев сына мертвым - в тот же час скончается от разрыва сердца.

   Все.

   Иннокентий довольно смотрел на генерала. В голове Потапова зазвучала просьба: "Лев Константиныч, дай мне Кеше пару ласковых сказать..."

   "Валяй, Бориска".

   - И что ж ты, Кеша, Миранду-то отсюда выставил? А? - с угрожающей ласковостью проговорил Завьялов.

   Удовольствия на лице стилиста поубавилось, недоумение возникло.

   - Какого черта ты Миранду отсюда выставил?! - повышая голос, разошелся Боря. - Она должна была это услышать!! Миранда и так в большой задумчивости - все ее "геройства" полным пшиком оборачиваются, мадам История ловко исправит ошибки, предохранится от вмешательства! Рассказ о том, в какой степени меня НЕСЛУЧАЙНО занесло в старого генерала - добил бы ее окончательно!

   Иннокентий пристыжено скуксился. Потом поглядел на разумницу жену...

   Жена сидела с видом мокрой курицы. Перебрасывала виноватый взгляд с супруга на разошедшуюся из чужого нутра хроно-личность.

   - Давай зови сюда Зою! Повторишь все при ней..., пока не поздно.