Циклопы. Тетралогия

Зоя так и осталась сидеть в автомобиле. Завьялов просунул, вернул к ней Ваню, жена, оплетая детей руками, согнулась на заднем сиденье, не решаясь довериться возникшей после взрыва гранаты тишине.

Завьялов нерешительно разогнулся: невдалеке водитель лимузина, зажимая рукой рану на плече, из которой мощными толчками вырывалась кровь, говорил по телефону:

– …Да, да! Засада, нас обстреляли!! Скорее все сюда…

Но выстрелы уже прекратились. За бетономешалкой пылала машина сопровождения. От небольшой полянки у кустов несся тошнотворный запах горелой плоти… На водителе Саше, сумевшем живым факелом дойти до одного из автоматчиков в зарослях, убить его и в довершении накрыть собой, продолжала тлеть одежда. Посреди полянки, неподалеку от кювета, где распростерся охранник Миша с простреленной головой, лежал Тарас с истерзанной брючиной, где не было ноги ниже колена.

К колесу бетономешалки прислонился мертвый начальник охраны, так и не выпустивший пистолета.

От вида грандиозного побоища Завьялова едва не вырвало.

Водитель, закончив разговор, неловко поднялся во весь рост, пошатываясь, одной рукой придерживаясь о машину, доплелся до багажника и, с трудом его открыв, вытащил оттуда небольшой пластиковый чемоданчик. Раскачиваясь потащил кейс к Миранде.

Мулатка приподняла голову, на губах женщины пузырилась кровь, но она нашла в себе силы прошептать:

– Собаку. Вначале – собаку…

Очень напоминая манекен на шарнирах, водитель послушно развернулся и, пожалуй, не глядя, ничего не ощущая, потащил чемоданчик к бездыханному собачьему телу. Завьялов, которому казалось, что он спит – фантасмагорическая картина кровавого побоища не может быть действительностью! – метнулся к Миранде, успел подхватить ее голову, до того, как женский затылок стукнулся о землю. Сел на асфальт, положа голову Миранды себе на колени…

Невероятно, но пришелица из будущего – улыбалась. На посеревших губах пузырилась кровавая пена, одежда пропиталась кровью так, что и завьяловские брюки промокли моментально. Но Миранда улыбалась. Едва слышно зашевелила губами, Борис наклонился к женскому лицу, услышал:

– А я вам говорила… Платон Таисии не по зубам…

Глаза Миранды закатились, Борис беспомощно смотрел как шофер – сам едва живой! – раскладывает у собачьей головы раскрытый чемодан.

Издали казалось, что собачьи бока уже давно не поднимаются от дыхания.

Из-за поворота выглянула растрепанная голова какого-то аборигена. Едва закончилась пальба, зеваки начали стекаться к месту битвы. Мужичок в растянутых трениках и майке "алкоголичке", вытягивая шею, наблюдал, чего это мудрит раненый мужик над дохлой собаченцией? Вокруг раненых полно, а он собакой занимается. Чудно…

Борис невесело покачал головой. Назавтра ни один зевака не вспомнит о странностях, происходящих на дороге. Если бы одиннадцать лет назад департамент имел такие же вот чемоданчики с портативными установками для интеллектуального перемещения, то никаких проблем с аварией у папы Карпова бы не было. В свидетелей бы просто подсадили агентов, те поработали над их памятью, уничтожили воспоминания о странностях дорожного происшествия…

Но департамент, на гербе которого выбит строгий девиз "Здесь и Сейчас", никогда не вмешивался в течение прогресса. Не подстегивал его идеями, а ждал пока цивилизация придет к открытиям естественным путем.

"Дождались, блин, – мрачно подумал Завьялов, – допрыгались до полноценной бойни, до войны…" Борис ни сколько не сомневался, что среди погибших бандитов не было носителя Платона. Платон физически не мог успеть в Москву.

Но как же получилось, что сбылись прогнозы и на детей напали?!

"Платон Таисии не по зубам", пришли на память пророческие слова Миранды.

* * *

Несколько часов пока работало следствие, пока обезумевший от перепуга папа Карпов носился между зятем, дочерью и внуками, Алевтине-Таисии не удавалось остаться наедине с Борисом и Потаповым. Завьялов иногда метал в начальницу подсектора разгневанные, обличающие взгляды. Красивое лицо модели Алевтины порой шло волнами, существенно струхнувшая Пучкова с трудом удерживала под контролем рвущийся наружу страх: ее испуг отражался на безмятежно гладком фото-личике, где прежде мысли фрагментарно выражали лишь глаза – огромные, словно пустые витрины дорогого магазина.

Едва появилась возможность, Завьялов затащил Алевтину-Таисию в малую гостиную, где уже нетерпеливо расхаживал Лев Константинович, плотно прикрыл дверь и прошипел:

– Что происходит?! почему на нас напали?!

– Успокойтесь, – подняла вверх раскрытые ладони агентесса. – Прежде всего – успокойтесь.

От книжных шкафов раздалось бурчание Константиновича:

– Да мы спокойны, Тася. Ответь – как Платон смог организовать нападение, если его еще в Москве и быть не может?

Красивая женская головка кивнула: