Циничные теории. Как все стали спорить о расе, гендере и идентичности и что в этом плохого

Проблема в университетах не ограничивается преподаванием. «Группы реагирования на предвзятость» (bias response teams) сегодня существуют предположительно в более чем двухстах американских колледжах и обслуживают кампусы, реагируя, как следует из их названия, на сообщения о предвзятости, основанной на идентичности[543]. Хотя некоторые незамедлительно поясняют, что эти группы не имеют права напрямую назначать какие-либо наказания или контролировать высказывания, а могут заниматься лишь «обучением и убеждением»[544], все это навевает тревожные, если не оруэлловские ощущения, учитывая, что непонятно как определяется предвзятость и какое образование и подготовка необходимы для такой работы. Это особенно важно, ведь эти группы могут косвенно добиваться санкций или увольнений, представляя отчеты о предвзятости административным работникам – заведующим кафедрами, деканам и ректорам – и предлагая рекомендации к действию. Но что составляет «предвзятость» в этих случаях? Учитывая, что в число проявлений неуважения, на которые жаловались студенты, попали поддержка президента Дональда Трампа, «снежные фигуры фаллической формы» и антирасистские высказывания («Я не обращаю внимания на цвет кожи»), а в рабочем порядке предвзятость определяется как «образ мышления», кажется, что границы здесь довольно расплывчатые[545]. Хотя студенты, на которых поступили жалобы, сохраняют право не проходить это «обучение», вполне вероятно, что многие из них не захотят подвергаться дальнейшему осуждению и просто начнут цензурировать свои высказывания по любым проблематичным вопросам. Это не способствует здоровой дискуссии и разнообразию позиций, необходимым для производства знания в университетах. Более того, это угрожает расколоть и нарушить работу университетского сообщества, а также будущих мест трудоустройства выпускников.

Попытки не допустить в кампусы определенные взгляды носили и более явный характер. Политика «ноу-платформинга» (no-platforming) в отношении определенных юридических или политических групп и общественных деятелей стала обычным явлением[546], хотя зачастую и не бросается в глаза. Определенные взгляды – академические взгляды, разделяемые профессионалами, – считаются слишком опасными, а иногда даже «насильственными», чтобы предоставлять им площадку. В отличие от деплатформинга – отмены выданного ранее приглашения выступить – ноу-платформинг, изначально не допускающий определенные взгляды, не привлекает к себе особого внимания. Более 50 % университетов в Великобритании ограничивают свободу слова, особенно когда дело касается определенных взглядов на религию и транс-идентичность[547].

Эта проблема приобрела широкие масштабы. Одним из последствий взятия на вооружение исследований и морали Социальной Справедливости стало полное вытеснение надежных научно строгих исследований в области реальной социальной справедливости, а также обвинение всех остальных подходов в системной нетерпимости, что сделало их немыслимыми в теории и непубликуемыми и наказуемыми на практике. На ум сразу приходят две истории – исследователей Ребекки Тувел и Брюса Гилли. Тувел написала статью для феминистского философского гиганта Hypatia, в которой исследовала параллели между трансрасовой и трансгендерной идентичностями и выступала в защиту трансрасовых статусов идентичности. Однако для Теории раса и гендер – глубоко различные понятия. Заявить о трансгендерном статусе, согласно квир-Теории, значит разрушить категории пола и гендера, которые, с ее точки зрения, ограничивают людей, а заявить о трансрасовой идентичности, как нам известно из критической расовой Теории, значит проигнорировать социальную значимость расы и неправомерно претендовать на пережитый опыт угнетения. Это расценивается как заглушение голосов и стирание небелого населения. Тувел – простая доцент, работающая по контракту, – поплатилась за этот промах. Статья была отозвана[548], Hypatia был нанесен катастрофический репутационный ущерб[549], а сама Тувел стала объектом ожесточенной охоты на ведьм[550]. Коллеги публично осуждали ее за бесчувственность, хотя в кулуарах некоторые из них признавались, что разделяют ее точку зрения[551].