Циничные теории. Как все стали спорить о расе, гендере и идентичности и что в этом плохого

Описанные социальные изменения воплощают постмодернистские принципы и сюжеты в действии. Хотя таких убеждений придерживаются, вероятно, менее десяти процентов населения[604], они оказывают серьезное влияние на то, как общество воспринимает само себя. Это говорит о том, что постмодернизм, теперь уже применимый на практике и овеществленный, не только благополучно здравствует, но и стремительно захватывает все большую власть в нашем обществе. Две важные книги, опубликованные в 2018 году, посвящены причинам, проявлениям и потенциальной опасности этих социальных изменений: «Изнеженность американского разума: как благие намерения и плохие идеи ведут поколение к провалу»[605] Грега Лукианоффа и Джонатана Хайдта и «Расцвет культуры виктимности: микроагрессия, безопасные пространства и новые культурные войны»[606] Брэдли Кэмпбелла и Джейсона Мэннинга. Лукианофф и Хайдт специализируются на психологии, а Кэмпбелл и Мэннинг – на социологии, но их подходы дополняют друг друга. Они описывают разные аспекты одного и того же явления.

В «Изнеженности американского разума» Лукианофф и Хайдт отмечают резкое снижение психологической устойчивости молодого поколения, а также их способностей справляться с тяжелыми мыслями и эмоциональными потрясениями. Авторы не умаляют важности этих проблем, но подчеркивают, что они – болезненное следствие трех «великих Неправд»: человеческой хрупкости («Все, что не убивает тебя, делает тебя слабее»), эмоционального мышления («Всегда доверяй своим чувствам») и шаблона «Мы против них» («Жизнь – это битва между добрыми и злыми людьми»). Главный тезис авторов заключается в том, что в совокупности эти Неправды формируют психологический подход к восприятию мира, подобный обратной когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). КПТ позволяет людям преодолеть привычку видеть во всем катастрофу и вместо этого оценивать вещи в перспективе, думать о событиях со спокойствием и доброжелательностью и действовать соответствующим образом. Великие Неправды, напротив, поощряют негативное, параноидальное и саморазрушительное мышление.

Мы утверждаем, что эти (и не только) психологические проблемы возникают по вине Теории. Рисуя картины бесконечных лишений – стирания, инвалидизации, насилия, – которые маргинализированные группы претерпевают по вине господствующих дискурсов, исследователи и активисты пестуют веру в человеческую хрупкость и уязвимость перед неприятным и огорчительным опытом. Стремление доверять своим чувствам, а не пытаться быть объективным или великодушным, отражает акцент Социальной Справедливости на опыте, а не объективном знании. Оно привязано еще и к идентичностям: опыт и эмоции маргинализированных индивидов авторитетны для Теории в той степени, в которой они согласуются с ней Опыт, эмоции и аргументы белых людей – если они не согласуются с постулатами Социальной Справедливости – рассматриваются только как подтверждения их хрупкости, а не как морально и/или фактически доказуемые позиции. Все это подкрепляется взглядом на жизнь как на борьбу между хорошими и плохими людьми (представленными в маргинализированных и господствующих дискурсах соответственно), в которой одни пытаются сохранить угнетающие системы власти и привилегий в ущерб другим.

В «Расцвете культуры виктимности» Кэмпбелл и Мэннинг описывают различные способы разрешения социальных конфликтов, присущие разным временам и разным культурам. Они анализируют, как люди относятся друг к другу, как морализируют эти отношения, как определяют свое место в мире, а также как добиваются статуса и справедливости. Авторы отмечают недавнее возникновение культуры виктимности, отличающейся как от культуры достоинства, так и от культуры чести. В культуре чести, объясняют они, важно не позволить доминировать над собой. Поэтому люди крайне чувствительны к оскорблениям и отвечают на любой признак неуважения немедленной агрессией или даже насилием. Самодостаточность – главная ценность такой культуры, господствовавшей в западном мире на протяжении сотен лет и по сей день распространенной в некоторых незападных культурах и в определенных западных субкультурах, таких как уличные банды. Она была вытеснена культурой достоинства. Культура достоинства тоже придает особое значение самодостаточности, но поощряет другую форму устойчивости. В культуре достоинства предлагается игнорировать большинство оскорблений, менее серьезно реагировать на словесные выпады, решать проблемы совместно с другими людьми и разрешать серьезные конфликты законными средствами, без самоуправства.