Цирк Доктора Дулитла

— Сколько здесь народу, — пробормотал он, вытаращив свои маленькие глазки. — Я в жизни не видал столько кэбов. Никогда не подозревал, что их может быть сразу так много! Посмотрите, они едут один за другим, как на параде. Боже, а какие здесь великолепные овощные магазины! Вы когда-нибудь видели такие здоровенные помидоры? Да, этот город мне ужасно нравится. Он будет побольше Падлби, правда? И намного веселее. Как же здесь здорово!

Вскоре они очутились на большой площади, которую со всех сторон окружали красивые каменные здания. Габ-Габу очень хотелось все про них узнать, и Доктору пришлось объяснять ему, что такое банк, хлебная биржа, городская ратуша и многое другое.

— А это что? — спросил поросенок, показывая на середину площади.

— Это памятник, — ответил Доктор. Это была статуя, изображавшая человека верхом на лошади.

— А кто это такой? — снова спросил Габ-Габ.

— Генерал Слейд, — объяснил Доктор.

— А почему ему поставили памятник? — не отставал Габ-Габ.

— Потому что он был знаменитым полководцем. Он сражался в Индии против французов.

Друзья обошли эту площадь и оказались на другой, чуть поменьше. Там уже не было никаких памятников. Но вдруг Габ-Габ остановился как вкопанный и закричал:

— Боже праведный, Доктор! Вы только посмотрите!

И тут они увидели щит, на который был наклеен огромный плакат, изображавший поросенка в костюме Панталоне со связкой сосисок в зубах.

— Это же я, Доктор! — воскликнул Габ-Габ и побежал к плакату.

И действительно, вверху афиши огромными буквами было написано:

«ПАДЛБИЙСКАЯ ПАНТОМИМА.

МИСТЕРИЯ-БУФФ!

ПРИХОДИТЕ И ПОСМОТРИТЕ УНИКАЛЬНУЮ АРЛЕКИНАДУ.

АМФИТЕАТР БЕЛЛАМИ.

СЛЕДУЮЩИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК».

Директор Амфитеатра сдержал свое слово. Он попросил художника нарисовать афиши с портретами артистов и расклеил их по всему городу.

Поросенка невозможно было оторвать от своего изображения. Он пришел в неописуемый восторг, от того что, приехав в этот большой город, он обнаружил, что здесь его знают как прославленного артиста и даже повсюду расклеивают его портреты.

— Может быть, они поставят мне и памятник? — спросил он. — Как генералу. На этой площади много свободного места и нет ни одного памятника!

Когда друзья шли по улицам города, им попадалось все больше и больше таких афиш. На одних была изображена Даб-Даб в своей розовой юбочке и на пуантах, на других Свисток в полицейском шлеме. Когда же им встречался портрет Панталоне, поросенок никак не хотел от него уходить. Если бы ему позволили, он бы любовался своим изображением всю ночь напролет.

— Я и в самом деле думаю, Доктор, — говорил он Джону Дулитлу, — что вы должны посоветовать мэру города поставить мне памятник. Может быть, они передвинут генерала на маленькую площадь, а мою статую поставят на большую? — Он вдруг стал очень важничать и шел, высоко задрав свой пятачок.

В понедельник утром, когда знаменитому Панталоне предстояло впервые появиться перед публикой, состоялась последняя репетиция пантомимы. Перед спектаклем животных должен был выступать театр-варьете, в котором участвовали певцы, танцоры, жонглеры и многие другие артисты. Они выходили на сцену и исполняли свои номера под специально подобранную для каждого музыку. По бокам арены были установлены небольшие рамки, и в начале каждого выступления на сцене появлялись лакеи в бархатных ливреях и вставляли в эти рамки плакаты с названием следующего номера. Таким образом публика заранее знала, кто будет выступать следующим. Джон Дулитл предложил мистеру Беллами, чтобы перед началом их спектакля плакаты поменяли сами животные, а не лакеи. От такой идеи директор Амфитеатра пришел в полный восторг. И не успел Доктор решить, кто же из животных будет это делать, как Гу-Гу сам попросил, чтобы эту работу доверили ему.

— Но кроме тебя, нам нужен еще кто-нибудь, — сказал Доктор. — Ты же видишь — лакеев двое. Они выходят на сцену и, как солдаты, маршируют под музыку с плакатами в руках. Один отправляется на одну сторону сцены, второй — на другую. Там они вынимают старые плакаты и ставят новые.

— Об этом можете не беспокоиться, Доктор, — заверил Гу-Гу. — Я приведу сюда еще какого-нибудь филина, и мы займемся этим вдвоем. Вот увидите, мы будем лучшей парой, чем лакеи. Подождите немного, сейчас я слетаю в город и разыщу себе помощника.

Гу-Гу улетел, но не прошло и получаса, как он вернулся с другим филином, который был его точной копией. Отличить двух птиц одну от другой было почти невозможно. Чтобы они могли достать до рамок, по углам сцены поставили табуретки, и репетиция началась.

Даже музыканты оркестра, привыкшие ко всяким чудесам, происходящим на этой сцене, были поражены, когда Гу-Гу и его двойник вылетели из-за кулис. Они действительно смотрелись намного лучше, чем лакеи. Как две заводные кукушки из часов, они одновременно вспорхнули на табуретки, поменяли плакаты, поклонились воображаемой публике и улетели.

— Вот это да, — сказал виолончелист своему другу — музыканту, игравшему на тромбоне. — Ты когда-нибудь видел такое? Можно подумать, что они всю свою жизнь работают в варьете.