Цирк мертвецов

— Конечно, думал, — возразила она. — Мы все когда-нибудь думали об этом.

— Я хотел бы поговорить с женщиной, — сказал Джин и внезапно покраснел. — Сколько мне будет это стоить?

— Разговоры стоят дёшево, — ответил мужчина, а женщина за его спиной улыбнулась во второй раз. — Есть установленная цена за комнату. Пятьдесят долларов. Обо всём остальном можно договориться.

Женщина встала. Она подошла к Джину и положила руки на его бёдра.

— Ты хочешь поговорить со мной? — спросила она, наклонив голову набок.

— Конечно. Почему бы нет? — ответил Джин и повёл плечами. Он чувствовал странный испуг и смущение, которого не испытывал минуту назад. — Ты симпатичная.

Женщина уверенно улыбнулась, коснулась его плеча и взяла его за руку:

— Иди за мной.

В «Доме любви» были комнаты на любой вкус.

Рядом с входом было несколько комнаток, где посетители могли смотреть порнофильмы в одиночестве или в компании приятелей любого пола. Они были оснащены раковиной, полотенцами, двумя складными металлическими стульчиками, прикреплёнными к полу. В других, более просторных комнатах женщины, или женщины с мужчинами, или с другими женщинами раздевались и за соответствующую плату делали всё, что их попросит клиент.

В конце длинного петляющего коридора была комната с откидным люком, ведущим в тюремный подвал, залитый красным светом. Рядом была комната с резко наклонённым потолком, в которую можно было войти только стоя на коленях. Здесь были комнаты со спортивным оборудованием, медицинским оборудованием, был в том числе и рентгеновский аппарат, лежали скальпели и даже хирургическая пила. В другой комнате — «спальне пропавшего» — молодая женщина с выражением муки на лице просто ходила кругами, а из динамиков, вмонтированных в стены комнаты, звучали успокаивающие мелодии и детский смех. Напротив с потрясающей точностью была воссоздана спальня Анны Франк[95]. В этой комнате стоял телевизор, где постоянно показывали «Шоа»[96], девятичасовой фильм о геноциде еврейского народа во время Второй мировой войны.

Джин оказался в комнате среднего размера, окна были зашторены, стояла односпальная кровать и кожаное кресло, а под потолком медленно вращался вентилятор, время от времени колыхавший паутину по углам. На столике вишнёвого дерева рядом с кроватью стояла ваза с голубыми тюльпанами и большая серебряная пепельница.

В пепельнице лежал коробок спичек, на котором был изображён Элвис, стоявший на коленях перед апостолом Петром.

Джин подошёл к окну, откуда виднелась часть Голливудского бульвара и Лас-Пальмас. Пьяная парочка — обоим было лет по сорок — повернула за угол, за ними следом шла няня с пакетом товаров, приобретённых в бакалее. За няней шёл мальчик лет десяти, который, казалось, слегка отставал в развитии, у него в руках был красный воздушный шарик в форме сердца. Увидев в окне Джина, он быстро спрятался за няню.

— Почему бы тебе не сесть? Давай поговорим. Джин обернулся на звук её голоса. Женщина прилегла на кровать и плотно сжала руки с ногтями без маникюра на своём округлом животе. В ней что-то изменилось, что-то произошло с лицом — в нём появилась какая-то мягкость, которая была незаметна на улице.

Джин сел в кресло и наклонился вперёд, глядя в её уставшие бесцветные глаза. Он попытался придать своему голосу таинственность и начал рассказывать о своём детстве, которое в тот момент казалось ему одновременно и далёким, и близким, как будто это было вчера.

Он говорил:

— Я провёл здесь много счастливых часов, помогая отцу. Мы все ему помогали — я, мой брат, наша мама. Самым лучшим днём была пятница, когда привозили новые журналы и комиксы. Папа разрешал нам брать домой всё, что мы захотим, но сначала мы должны были расставить всё по полкам. Рэй больше всего любил комиксы про Арчи, а ещё «Маленькую Лулу». Он был младше меня. Я любил читать «Вестник бейсбола» и «Ринг Мэгэзин».

— Я теперь ничего не читаю, — тихо произнесла женщина. — Но в старших классах средней школы я была настоящим книжным червём.

— Да?

– «Морской волк» Джека Лондона. Помню, как читала его.

— Моя мама читала журналы о кино и «Настоящий детектив», — произнёс Джин, не глядя в глаза женщине некоторое время. — Ещё она любила сборники кроссвордов. Мой брат помнит, что мы вместе завтракали в «Кофе Дэн», а она заполняла клеточки. Я этого не помню.

— А моя мама читала Библию.

— Летом она носила кожаные сандалии и джинсы с бахромой от икр, прямо как школьница. Сверху она носила простроченную ковбойку и не застёгивала две верхние пуговицы.

— Она была красивой?

— Да, очень.

Джин прикрыл глаза и вдохнул аромат духов женщины, он постарался запомнить его. Он узнал запах — смесь жимолости и корицы.

— Ты пользуешься такими же духами, как и один чело-:к, — произнёс он.

— Кто она?

— Она умерла.

— Ты о ней хотел поговорить?