Цирк повелителя зверей

Они много разговаривали — иногда просто болтали ни о чём, иногда беседовали всерьёз, обсуждая события на других планетах, о которых рассказывали в новостях. Ларис начала сознавать, что отнюдь не глупа. У неё обо всём было своё мнение, и она умела отстаивать свою точку зрения. А благодаря лагерному опыту и разговорам, подслушанным в цирке и на планетах, где она побывала, девушка неплохо представляла себе, какие обстоятельства могут сопутствовать тем или иным событиям. Дней через пять разговор о её происхождении получил неожиданное продолжение.

— Логан говорил, что ты с Ковара? — спросил Брэд Куэйд, дружелюбно глядя на неё. Он не договорил, однако Ларис поняла, что тот имеет в виду: она была совсем не похожа на коварских поселенцев. По большей части они происходили из азиатской части старой Земли.

— Можно сказать и так, — повторила сказанное Логану Ларис. — Хотя на самом деле я не помню, где родилась. Дедран удочерил меня на Коваре, взяв из лагеря беженцев Де-Пьялл. Я много лет провела в лагерях, и это был последний из них. Последние два года, которые запомнились мне лучше других, я провела именно там, так что, наверно, могу считать Ковар своей родиной.

— А что-нибудь до Ковара ты помнишь? — поинтересовался Брэд.

— Почти ничего, — ответила Ларис и задумчиво оперлась подбородком на кулаки. — Я была на корабле вместе с другими. Я никого не знала. Мне было лет восемь или девять. Мы приземлились на Мериле, и я провела там, наверное, года два. А до того я была ещё в каком-то лагере. На Эрмейне, кажется. Тот лагерь, где я была до этого, тоже назывался Де-Пьялл. Возможно, это было на Йохале. Тогда ещё была жива моя мать. Мне, наверно, было года четыре или пять.

Шторм поднял голову.

— А что случилось с твоей матерью?

— Умерла, — коротко ответила Ларис. — Перед этим она болела. Я думаю, в том лагере многие умирали. В течение некоторого времени обо мне заботилась какая-то женщина. Но когда нас решили перевезти, она оказалась на другом корабле.

— Ты можешь не говорить об этом, если тебя это расстраивает.

Девушка покачала головой.

— Это всё было давно. Теперь меня это не волнует.

— Ну, если так, что ты помнишь о своей матери? Как называли её другие люди, когда разговаривали с ней? Она тебе никогда не рассказывала о том, где вы жили раньше? — Брэд подался вперёд. — Может быть, ты помнишь имена, какие-то слова, которые не имеют отношения к тем местам, где ты бывала потом?

Ларис попыталась вспомнить те времена, от которых в её памяти ничего не осталось. Тогда её, наверное, любили и берегли. Вероятно, у неё была своя семья… Но нет, в глубинах памяти было по-прежнему темно и пусто.

— Наверное, я болела одновременно с матерью. Я ничего о ней не помню. Ни имён, ни лиц. Иногда мне вроде бы что-то снится. Но когда я просыпаюсь, то вспомнить ничего не могу. — Она пожала плечами. — Да это, скорее всего, и неважно.

Брэд кивнул.

— Но имя своё ты помнишь, — негромко сказал он.

Она ответила не раздумывая:

— Я — Ларис. Меня всегда звали Ларис.

— Да… — подтвердил Брэд. — Ты — Ларис. Своё имя — это первое, что ты заучиваешь ребёнком, и, вероятно, последнее, что забываешь. Тебе хотелось бы узнать, кто ты и откуда, если бы это было возможно?

Ларис задумалась. В её жизни с Дедраном это ей ничем не поможет. И всё же знать это было бы приятно. Неплохо, наверно, иметь возможность сказать, что она — Ларис с такой-то планеты, а не просто сирота из лагеря. Внезапно она ощутила острый приступ тоски. Да, ей бы очень хотелось знать о себе всё, что возможно! Так она и сказала Брэду.

— Хорошо, я наведу справки.

И только два дня спустя до девушки дошло, что она натворила. Если Брэд обратится в лагерь Де-Пьялл на Коваре, там поднимут архивы, и станет известно, что её не удочерили, а заключили с ней кабальный договор. Она хотела убедить Брэда отказаться от этой идеи, но, по всей вероятности, было уже слишком поздно. Во всяком случае, она могла сказать, что просто подписала тогда какую-то бумагу. Что думала, будто её на самом деле удочеряют. В конце концов, ей было всего двенадцать лет. Необразованная, невежественная, девчонка из лагеря… Брэд ей поверит.

К счастью, Брэд не возвращался к этой теме, и объяснять ничего не пришлось. Вот только Логан, кажется, стал к ней ещё внимательнее и все пытался развеселить её.

А Логан и впрямь из кожи вон лез, чтобы угодить девушке. Ему так нравилось, когда она улыбалась! Увы, Ларис улыбалась очень редко и так неуверенно, как будто не знала, как это делается и стоит ли это делать. В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание то, что сумел разузнать о ней его отец! Судя по лагерным архивам, девочке было около десяти, когда она попала на Ковар. О её семье сведений не сохранилось. А покинула она лагерь в возрасте двенадцати лет.