Цирк Шахматного Кошмара На Винтерфельдтштрассе(СИ)

Секунду назад в коридоре было пусто, а теперь галантный усатый гусар директор поднес к губам ладошку моей мамы и поцеловал.

При этом хитрец смотрел в глаза недоумевающей мамы.

Усыпил бдительность женщины, поднял очки папы и... они исчезли в руке фокусника.

- О, пан потерял свои окуляры?

Пан великий! Наверно, большой ученый!

Ученому непозволительно ходить без очков! - пан директор выхватил из кармана папиного пиджака очки!

- Власта! Подготовь для пана и пани наилучшие места! - Вольдемар Новак щелкнул пальцами, и возле него из облака выпрыгнула циркачка.

Девочка лет пятнадцати, ниже меня ростом, а волосы - золотой водопад до пяток.

Родители не обратили внимания на внезапное фантастическое появление Власты и директора цирка.

Взрослые не увидят инопланетный корабль перед своим носом.

Но пакет молока на распродаже в магазине изучат до буковки.

Я ящерицей вжалась в стенку. Сердце разгоняло кровь, загустевшую от страха.

Стенка горячая, будто сковорода.

Я отпрыгнула. Роль карася на сковороде мне не нравится.

Возможно, в этом месте в стене проходят трубы с горячей водой или с расплавленным свинцом.

- Да, пан директор! - циркачка разглядывала меня, а я ослепляла взглядом её.

Борьба взглядов и темпераментов закончилась ничьей.

Я бы победила, но в дружбе важнее ничья, чем победа.

Может быть, дружба Власты мне пригодится, по крайней мере, не помешает.

- Великолепная пани и академик пан, родители НАШЕГО открытия, нашего чуда - Марины Васнецовой? - Вольдемар Новак не спрашивал, он ЗНАЛ, что пришли мои родители! - Паненка получила бонус к дополнительной оплате - пятьдесят евро! - пан Новак многозначительно поднял вверх указательный палец, дырявил небо и сознание моих родителей.

- Пятьдесят евро в месяц - хорошие деньги на подработке! - папа стучал зубами - подсчитывал губами и зубами прибыль. - По курсу - около четырех тысяч рублей в месяц за ничегонеделанье.

Моя зарплата - двадцать восемь тысяч рублей в месяц - не намного больше приработка Марины.

- Но мы, всё-таки подумаем! - мама ущипнула папу за локоть, приводила в чувство.

- Пятьдесят евро сверх трехсот! - Вольдемар Новак посмотрел на меня, молча спрашивал: "Твои родители шутят, Марина?" - Триста пятьдесят евро, - пан директор отвлекся на Власту: - Не стой без дела, ногу, ножку тяни, разминайся!

Свалишься с лошади из-за неуклюжести - ни одно кладбище тебя не поднимет! - пан директор щелкнул пальцами, и Власта подняла ножку - выше, выше по стенке.

- Триста пятьдесят евро в месяц? ОГО! деньжища! - папа раскрыл рот и смотрел в рот Новака - не выскочат ли у директора цирка изо рта золотые монеты. - Почти моя зарплата! Сокровища пиратов!

Мы согласны! Где контракт?

- Нуууууууу, - мама протянула звуки, вытягивала "у", словно золотую проволоку.

- Триста пятьдесят евро в день плюс премия двадцать пять евро за вечернее одно выступление! - пан директор поставил жирную точку в торгах, облил моих родителей золотой патокой.

Сумма приплющила папу к стене, и придавила плечи мамы.

Папа разводил и сводил руки в стороны, ловил покемонов.

Мама сразу перешла к расчетам, не отходя от кассы:

- Триста семьдесят пять евро на два месяца на шестьдесят дней - получится двадцать две тысячи пятьсот евро - полтора миллиона рублей.

Достаточно для покупки хлипкого домика или однокомнатной квартиры в пригороде Анапы.

- Или шестой новенький "БМВ", - папа отморозился, провел пальцами по высохшим губам. - Новая машина лучше, чем квартира в Анапе, если мы постоянно проживаем в Москве.

Литые диски поставим на "БМВ".

И, почему, всего лишь два месяца? Школу в сентябре пододвинем.

Важны не школьные знания, а - уроки жизни! - папа с надеждой посмотрел на маму, искал акробатическую поддержку.

Мама не возражала, чтобы я работала в цирке дольше лета.

Раньше родители уверяли меня, что нет ничего ценнее и важнее, чем школьные уроки, а теперь - под напором денег - сдались, сменили свои убеждения - так проигрывающая сторона поднимает белый флаг капитуляции.

Я отошла от торжища.

Стало грустно - родителей уже не интересовало мое мнение - согласна ли я на выступления в цирке.

Им всё равно - шахматами я в цирке заработаю, или с огромной высоту меня заставят прыгать в таз с водой.

Продали дочку за триста семьдесят пять евро в день.

Любопытно, что сразу - без других мыслей - присвоили, еще не заработанные МОИ деньги.

Распределили - машину или дачу купят.

Другие родители подумали и предложили бы дочке: мы ТВОИ деньги отложим в банк, чтобы росли проценты.

Подрастешь, заберешь и трать по своему желанию: на учебу в престижном ВУЗе, или на жилье в любом городе.

Меня, словно нет рядом.

Истончилась, девочка-невидимка.

Вызывающе яркая, красивая, эффектная, а - невидимая для родителей.

Может быть, я напрасно рассуждаю о жадности папы и мамы, они же не кошка и не собака.

Маленькие дети безоговорочно верят родителям, любят ни за что; собачья преданность и любовь у детей к родителям.

Подрастаем, и родственная нить растягивается: я уже анализирую поступки родителей, выбираю - плохие и хорошие, критикую.

Наверно, я выросла до укоров и расчетов.