Цирк уродов

Выбраться из дома удалось только в одиннадцать. Я бы ушел раньше, но, пока мама была в больнице, к нам пришли папины друзья с детьми, которых я должен был развлекать.

Мама вернулась в десять, сильно уставшая. Быстро выпроводив гостей, папа попил с мамой чай на кухне, и они пошли спать. Я дождался, пока родители уснут, потом прокрался вниз и выскочил на улицу через черный ход.

Я несся сквозь ночь, как комета. Я мчался так быстро, что меня никто не заметил. В одном кармане у меня лежал крест (я нашел его в маминой шкатулке с драгоценностями), в другом — пузырек со святой водой, который много лет назад прислал папе кто-то из друзей по переписке. Кол мне найти не удалось. Вместо него я уже думал взять нож поострее, но решил, что только сам изрежусь. С ножами я не умею обращаться.

Окна в заброшенном кинотеатре не горели, из здания не доносилось ни звука. На этот раз я вошел через главный вход.

Я не придумал, что буду делать, если не смогу найти вампира, но каким-то образом чувствовал: я с ним встречусь. Точно так же, как тогда, когда Стив посыпал нас бумажками, среди которых был запрятан заветный билет, а я закрыл глаза и вытянул руку. Я чувствовал: это судьба.

Вход в подвал я нашел не сразу. В фонарике, который я захватил из дома, кончались батарейки. Посветив несколько минут, он замигал и погас, а я остался в полной темноте. Пришлось пробираться на ощупь. Кое-как я отыскал лестницу и поспешил вниз, не давая себе времени испугаться.

Чем глубже я спускался, тем светлее становилось вокруг, потому что, как я увидел, когда спрыгнул с последней ступеньки, в подвале горели пять свечей. Я удивился: разве вампиры не боятся огня? Но был рад, что не придется разговаривать с ним в темноте.

Мистер Джутинг ждал меня в дальнем углу. Он сидел за низеньким столиком и раскладывал пасьянс.

— Доброе утро, мистер Шэн, — поприветствовал он, не поднимая головы.

Я откашлялся, потом ответил:

— Сейчас не утро, а глухая ночь.

— Для меня это и есть утро, — пояснил он, подняв голову и ухмыльнувшись.

Зубы у него были длинные и острые. Так близко я его еще не видел и думал, что теперь то уж разгляжу все, что полагается иметь вампиру: и окрашенные кровью зубы, и длинные уши, и узкие глаза, — но он выглядел совсем как обычный человек, пусть даже и ужасно некрасивый.

— Вы меня ждали, да? — спросил я.

Он кивнул:

— Ждал.

— И давно знали, что мадам Окта у меня?

— Я нашел паучиху еще в ту ночь, когда ты ее украл.

— Почему же сразу не забрали?

Он пожал плечами:

— Я и собирался ее забрать, но потом подумал: «Не всякий мальчик отважится красть у вампира. За таким стоит понаблюдать».

— Зачем? — спросил я, еле сдерживая дрожь в коленках.

— И в самом деле, зачем? — шутливо переспросил он и щелкнул пальцами: карты сами собой подскочили, сложились и залезли в коробочку. Он передвинул ее на край стола, хрустнул костяшками пальцев. — Скажи-ка мне, Даррен Шэн, зачем ты пришел? Хочешь опять украсть у меня мадам Окту? Она тебе все еще нравится?

Я затряс головой.

— Видеть больше не хочу это чудовище! — воскликнул я.

Вампир засмеялся.

— Как она расстроится, бедняжка!

— Не смейте надо мной насмехаться! — грозно сказал я. — Мне это не нравится.

— Да ну? И что же ты мне сделаешь?

Я достал крест и пузырек со святой водой и поднял их высоко над головой.

— Сами увидите! — проревел я, ожидая, что он в ужасе отскочит в сторону.

Но этого не произошло. Вампир улыбнулся, еще раз щелкнул пальцами и… крест с пузырьком оказались у него в руках.

Он внимательно осмотрел крест, хохотнул, смял его, как будто крест был из фольги, и скатал в маленький шарик. Затем откупорил пузырек и выпил святую воду.

— Знаешь, что мне больше всего нравится? — поинтересовался он. — Люди, которые смотрят или читают ужастики. Они верят во все, что там говорится, и вооружаются крестами и святой водой, вместо того, чтобы захватить с собой что-нибудь нормальное, чем действительно можно убить вампира, скажем, ружье или гранату.

— Так, значит, кресты вам не страшны? — удивленно пробормотал я.

— А что, мне положено их бояться?

— Ну да… вы же… воплощение зла.

— Я — воплощение зла?

— Ну да. Наверное. Вы же вампир, а вампиры — воплощение зла.

— Мальчик мой, нельзя же верить всему, что пишут в книжках. Да, наши вкусы необычны. Но даже если мы пьем кровь, это еще не значит, что мы зло. По-твоему, и летучие мыши, которые пьют кровь коров и лошадей, тоже воплощение зла?

— Нет, — ответил я. — Это совсем другое дело. Они же животные.

— Но люди — тоже животные. Если вампир убивает человека, это и в самом деле нехорошо. Но если он только чуть-чуть попьет крови, чтобы не умереть с голоду, что в этом плохого?

Я растерялся. Не знал, что делать, чему верить. Я, беспомощный и безоружный, оказался один на один с вампиром.

— Ладно, вижу, ты сегодня не настроен на философский лад, — заметил он. — Что ж, оставим умные беседы до лучших времен. И все-таки: зачем тебе паучиха, Даррен?

— Она укусила Стива Леонарда.