Цирк уродцев

… Я со скучающим видом бродил между прилавков со всевозможной ерундой, когда заметил следящего за мной человека. Человек представлял из себя девицу с короткими (очень, очень короткими), топорщащимися во все стороны, синими (!) волосами, ярко– черной татуировкой дракона на все плечо, одетую в бесформенные, косящие под армейские штаны с поясом с черепушкой и какую-то убогую кислотно-розовую короткую кофточку без рукавов, с нарисованной, видимо, самостоятельно, оскаленной мордой на груди. Обута она была в тяжелые ботинки, с позолоченной цепью вместо шнурков. Куртка была обвязана вокруг пояса. На запястьях красовались по два кожаных браслета с шипами. А через плечо висела плоская квадратная сумка с этническим орнаментом.

В руках сие безобразие держало кипу каких-то бумаг. И, то опуская взгляд в них, то поднимая глаза, очень странно косилось на меня. После того, как мы в четвертый раз встретились взглядом, оно решительно двинулось ко мне и резким, нахальным, нарочито грубым голосом поинтересовалось:

– Вы Лоренц Шейз?

– Допустим, – ответил я, напрягаясь.

Девица закатила глаза и, повернувшись вполоборота, процедила сквозь зубы:

– Вот черт! – после чего, скривившись, буркнула: – Поздравляю! Тебя назначили моим куратором… – и протянула мне бумаги.

– Вот черт!.. – прошептал я, взяв документы в руки и пробежав глазами. Вот уж не ожидал от Гильдии такой подлянки!

***

Когда мы зашли в трактир, Инга и Лукас уже сидели там.

– Здравствуйте! Меня зовут Габриэлла Амаранди, и я алкоголик, – выдала "ученица", подойдя к нужному столику. И в повисшей гробовой тишине, с деланным испугом обратилась ко мне: – А что? Я что-то не то сказала? – и, не дав мне опомниться, уселась на последний свободный стул.

Я скрипнул зубами и, пододвинув себе стул от соседнего стола, на немой вопрос инспектора пояснил:

– Мне прислали "ученицу".

– Ой, вот не надо таким похоронным голосом говорить! – нахально заявила девчонка, вытягивая ноги под столом: – Я таки тоже думала, что мне дадут нормального куратора…

Я сжал кулаки:

– Послушай, Габриэлла!..

– Называй меня Габи, – благодушно "разрешила" девица.

– На "вы", пожалуйста! – не выдержал я. Не хватало ещё, чтобы эта нахалка мне "тыкала".

– Ага, счас! – ухмыльнулась Габриэлла: – Мне уже 16, я переросла тот возраст, когда должна ко всем обращаться на "вы".

Подошедшая разносчица принялась составлять с подноса тарелки, кружки и столовые приборы.

– О, хавчик! – "ученица" нагло выхватила порцию прямо у меня из-под носа и поковыряла ложкой: – Это что вообще?

– Тебя выгнали из школы, Габи? – спросил Лукас, глянув в "ученицины" документы.

– Это еще что за бандитская рожа? – повернулась ко мне Габи.

– Это мой начальник, – прошипел я.

– Да, – нехотя призналась та: – С середины пятого курса.

– А выгнали за что? – инспектор сделал вид, что пропустил хамство мимо ушей.

– Да, там все идиоты, – махнула рукой девица.

– А все-таки?

– Все равно там ничему толковому не научат.

– Ясно, – отчаявшись что-либо узнать, вздохнул Лукас.

Как выяснилось при дальнейшей беседе, остановилась Габриэлла нигде, а следовательно, заботиться о ее ночлеге выпало нам. Мне.

Комнаты оказались только двухместные, поэтому девица подселилась к Инге. Та, конечно, в восторг от подобного соседства не пришла, но стоически промолчала.

***

– Воскресни, Лоренц! – наученный горьким опытом Лукас отвязно пнул кровать по ножке.

Доброе, леший его побери, утро… Я вздохнул и приоткрыл один глаз:

– А что, все кроме меня уже встали?

– Нет еще.

– Ну на кой тогда меня трогать? Все встанут и я встану… – я, кутаясь в одеяло, отвернулся к стене.

– Подъем! – инспектор еще дважды пнул кровать.

– Прекратите избивать кровать! Драться нужно с теми, кто в состоянии дать сдачи, – я махнул ногой в направлении Лукаса, не надеясь, впрочем, попасть. А, как по мне, лучше вообще не драться.

– Давай, поднимайся! – добродушно засмеялся инспектор: – У тебя ответственное спецзадание: о, великий учитель должен разбудить свою ученицу…

– Ох, леший! – застонал я, поднимаясь. Я почти забыл про нее…

Я завернулся в одеяло и пошел в соседнюю комнату.

– Габи, просыпайся. Мы едем.

– Блин! В такую рань? – раздраженно гаркнула та. Видимо, я был уже не первый, кто сегодня ее будил: – Я уже не в школе, чтобы к первому уроку подниматься!

Уговоры и угрозы результата не дали, и я решил пойти на крайние меры.

– Считаю до трех! – я взял в руку вазочку с васильками: – Раз…

Габи отвернулась, пробормотав что-то невнятное и, очевидно, непечатное.

– Два…

Дети… цветы жизни, блин. Эта – по-любому чертополох…

– Три, – я резко сдернул с девчонки одеяло и опрокинул вазочку. Капли весело заплясали по лицу, забрызгав одежду и постель. "Венок" из васильков гармонично сочетался с "ученициными" волосами.

И пусть себе орет, сколько влезет.

В мантии ходить мне надоело, поэтому надел я свои шикарные, черные, со шнуровкой по бокам штаны и простую рубашку, а поверх нее куртку.

*выдержка из дневника Габи*