Цитадель

Ховард: Знаешь, все эти нынешние игрушки стремятся приблизиться к человеческому мозгу. Такие компактные, удобные. Еще шаг — и будет передача мысли на расстояние… Но только мысли и без всяких игрушек можно передавать.

Дэнни: Можно. Зато с игрушкой я уверен, что на том конце есть живой человек. Он слышит меня, а я его.

Ховард рассмеялся. Где это «на том конце», Дэнни? Что еще за «тот конец» такой? Откуда ты знаешь, где этот твой человек находится?

Дэнни развернулся к Ховарду лицом. Так что ты предлагаешь?

Предлагаю выкинуть эти штуковины ко всем чертям. Вообще о них забыть. И попытаться поверить в свой мозг.

У моего мозга не получаются телефонные звонки.

Ну и что, что не получаются? Можно и без телефона разговаривать с кем угодно.

Он правда так считает? Да нет, не может быть. Дэнни рывком сел. Сна не осталось ни в одном глазу. То есть ты мне советуешь разговаривать с кем угодно просто так, а есть он там или нет, не важно? Как помешанные — ходят по городу и бормочут что-то себе под нос? Так, да?

Ховард придвинулся ближе и наклонился вперед. Он говорил тихо, будто посвящая Дэнни в великую тайну. Там никогда никого нет, Дэнни. Ты один. Такова реальность.

Ни хрена я не один! У меня друзья по всему свету.

Бенджи заерзал у Ховарда на коленях. Папа, он сказал нехорошее слово.

Но Ховард неотрывно смотрел на Дэнни. Что они до тебя доносят, твои игрушки? Тени, бестелесные голоса? А когда ты в сети — слова и картинки на экране? Да, Дэнни, да! Тебе кажется, что на том конце люди, а их там нет. Ты сам их для себя выдумал.

Чушь собачья.

А я тебе говорю, что ты должен стать хозяином положения, поверить в собственные мозги — они делают гораздо больше работы, чем ты думаешь. А могут еще больше!

Но Дэнни уже понял: его агитируют. Его отец, пока не махнул на него рукой окончательно, наезжал на него с такими агитречами каждые два-три месяца. Слова были всегда разные, но суть одна: ты живешь неправильно, ты весь погряз в дерьме, но есть еще надежда изменить жизнь к лучшему — если сделаешь, как я тебе говорю.

Дэнни тоже подался вперед и заговорил, глядя Ховарду прямо в лицо: Мне нравятся мои игрушки, понятно? Я их люблю. Жить без них не могу. И не хочу. И даже не собираюсь учиться. Да я скорее яйца себе отрежу, чем соглашусь проторчать хоть минуту в твоем долбаном отеле, ясно тебе?

Ховард: Конечно ясно. Великолепно! Потрясающе! Мне уже не терпится увидеть, как это будет.

Что — будет? Когда?

Когда ты поймешь, что я прав.

Катись к чертовой матери, Ховард!

Папа…

Дэнни: Нарочно меня достаешь, да? Ты чего добиваешься?

Ховард: Чтобы ты не спал. И, представь, помогает — видишь, сколько ты уже не спишь!

Внутри у Дэнни вскипала волна нешуточной ярости. Она поднималась откуда-то снизу, из паховой области, ему даже показалось, что покрывало в этом месте начало подрагивать. А наверху послышался его собственный взволнованный голос: Насрать мне на мои мозги, ясно? И на мое воображение, ясно? Я хочу видеть и слышать только реальные вещи! Только то, что реально существует.

А что, что реально существует, Дэнни? Реалити-шоу в ящике? Или чьи-то там излияния в интернете? Слова в них, конечно, существуют, они реальные, кто-то же их написал, но про остальное не стоит и говорить. А когда ты треплешься по своему сотовому — кто там тебя слушает в эту минуту? Ты об этом понятия не имеешь. Мы живем в мире сверхъестественного, Дэнни. Мы окружены призраками.

Дэнни: Говори за себя.

За себя, за тебя, какая разница? Никакой «реальности» больше нет, она осталась в прошлом. Все, кончилась реальность, финита — любезные твоему сердцу игрушки ее и добили. А по мне, так туда ей и дорога.

Ярость внутри Дэнни бурлила и била через край. Да пошел он, философ хренов! Забрал у Дэнни все, буквально все — но этого ему мало, теперь он убеждает, что ничего и не было, якобы Дэнни сам все это выдумал. Еще и улыбается, удовольствие получает. Урод недоделанный!

Дэнни больше не мог оставаться в постели, он должен был сейчас стоять, а не лежать. Он уже свесил ноги с кровати и приподнялся, но Ховард, заметив его телодвижения, решительно уперся ладонью ему в грудь. Нет, дружище, подожди, неожиданно спокойным голосом сказал он. Не надо так волноваться. Ребенок по-прежнему сонно ворочался у него на коленях.

Дэнни немного поборолся с рукой Ховарда, но комната стремительно закружилась вокруг него — хорошо, что Ховард успел схватить его за плечи и уложить обратно на подушку.

Ховард: А вот вставать тебе пока рано. Ты еще не готов. Извини, это я виноват. Хотел тебя развлечь беседой, но перестарался. Извини.

Сейчас меня вывернет наизнанку, подумал Дэнни. Он несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Стало абсолютно тихо.

Ховард: Эй, ты там как? Держишься? Он прижимал два пальца к запястью Дэнни, проверяя пульс.

Ховард? Бенджи? Вы тут?

В дверях стояла Анна в голубом махровом халате. Вид у нее был смущенный, голос как спросонья. Я заглянула в комнату к Бенджи, а там никого — я уже перепугалась.