Цитадель

Дэнни (тихо): Все будет хорошо, Мик. Обещаю.

Мик кивнул. Анна взяла Бенджи за руку, и они направились к двери. С обеих сторон от прохода чернели орудия пыток. Голова Бенджи моталась из стороны в сторону. Он уже не рыдал, а скулил жалобно, длинно и неумолчно. Малышка вертела головой и таращила глаза, тщетно пытаясь отыскать хоть один знакомый предмет.

Когда они вышли из камеры пыток в сводчатый коридор, стало легче, хотя теперь, с двумя фонариками, идти было гораздо темнее, чем раньше. Никакой свет извне сюда не проникал, и Дэнни даже не понимал, откуда тут, под землей, берется воздух. Из каких-нибудь вентиляционных отверстий? Или они спустились еще недостаточно глубоко и кислород просто не успел кончиться?

Дэнни: Скоро выберемся.

Анна: Не надо было забираться.

Дэнни: Да.

Анна: Дура. Помутнение рассудка нашло.

Дэнни: Ты пошла за Ховардом. Как и мы все.

Анна: Своей головой надо было думать.

Бенджи продолжал скулить, но все же шел, волочил ноги. Спустя несколько минут слева показался арочный проход, и луч фонарика скользнул по рядам винных бутылок. Все в порядке, они идут правильно.

Когда они начали подниматься по лестнице, сердце Дэнни заколотилось вдвое быстрее. Наверх, наверх! Лишь сейчас он запоздало удивился тому, что Ховард так легко его отпустил.

Неожиданно Бенджи обмяк, повалился на каменную ступеньку и замер.

Анна: Бенджи, надо идти. Ну пожалуйста, милый, я не могу взять тебя на руки. Видишь, у меня Сара.

Бенджи просто лежал и молчал. Дэнни чуть не взорвался. Будь они сейчас на краю утеса, он пинком скинул бы паршивца вниз. Вместо этого он нагнулся и оторвал Бенджи от ступеньки. Он еще никогда в жизни не держал на руках ребенка, даже младенца.

Я его поднял, сказал он Анне.

Но поднять это одно, а вот как его удержать? Руки, ноги, голова Бенджи безвольно болтались, и Дэнни чувствовал, что уронит его, если не перехватит поудобнее. Черт, этого только не хватало! Наконец ему удалось подсунуть руки под худые мальчишеские коленки, а голову уложить к себе на плечо. Стало легче — Бенджи теперь висел сам, обхватив Дэнни за шею.

Они продолжали взбираться по лестнице: Дэнни впереди, за ним Анна с младенцем. Теперь, когда Бенджи перестал хныкать, Дэнни снова слышал шепот — будто голоса все время были рядом, но ждали, когда наступит тишина: хершашаша… вассафрасса… — то ли слова, то ли бессмысленный набор звуков. Еще один лестничный пролет. И еще один.

Дэнни: Кажется, немного осталось.

Анна: Надеюсь.

А на следующей ступеньке Дэнни получил удар по голове. Фонарик запрыгал вниз по ступенькам, ребенок на руках у Дэнни дернулся. Анна испуганно вскрикнула.

Что случилось? Что с Бенджи?

Дэнни стоял как оглушенный. Во рту появился солоноватый вкус крови: он прикусил язык. Шарахнули по голове чем-то тяжелым, подумал Дэнни, но, подняв руку, нащупал над собой плоскость, перекрывающую проход. Подниматься дальше было некуда.

Дэнни: С ним все нормально. Тут просто… Посвети сюда.

Анна направила фонарик вверх. Откидная дверь, которая была поднята, когда они спускались в подземелье, теперь перекрывала проход. Дэнни налег на нее плечом изо всей силы, но дверь даже не дрогнула: она была заперта.

Баронесса!

Дэнни сглотнул. Сначала он не чувствовал ничего. Потом волнами начал накатывать страх, какого Дэнни еще не испытывал в своей жизни — даже когда ночью бежал по саду. Страх шел не от червя и не из головы, а из каких-то совсем черных глубин, где скелеты тянули руки к решетке. Дэнни сейчас хотелось орать истошным голосом, хотелось кататься по полу — но на груди у него спал четырехлетний ребенок, поэтому он стоял неподвижно. И как ни странно, эта неподвижность не давала страху его захлестнуть.

Он обернулся взглянуть на Анну. Анна смотрела на него. У них был полный абс.

Анна: Пошли назад.

Она подняла фонарик, протянула Дэнни, и он повесил его себе на запястье. Анна начала спускаться, но Дэнни медлил. Она тоже остановилась.

Дэнни (шепотом): Подожди.

Они замерли, и в тишине Дэнни услышал по ту сторону двери скребущий звук.

Лизл? — позвал он.

До этой секунды он даже не догадывался, что знает имя баронессы. Вероятно, она сказала ему тогда, ночью.

Наверху что-то прошелестело. Она была там, прислушивалась. У Дэнни мурашки пробежали по всему телу.

Лизл. Пожалуйста, выпустите нас. Его голос предательски дрожал.

Острый каблук шаркнул по железной двери. И не подумаю, приглушенно донеслось сквозь толщу металла.

Дэнни: С нами дети. И внизу еще много людей. Откройте.

Баронесса рассмеялась знакомым захлебывающимся смехом. Думаете, мне есть до вас дело? До вас до всех?

Ну, ну, Лизл. Откройте дверь.

Не верите мне? Не верите, что я сделаю, как хочу? Вы, американцы. Вы все дети, все до единого! А мир стар. Он очень, очень стар.

Дэнни: Вы правы, я не верю, что вы можете так поступить. В душе вы совсем не такая!..

Боже, что он городит. В какой душе? Да есть ли у нее вообще эта душа?

Баронесса веселилась вовсю, она прямо-таки подвывала от смеха. От этих звуков Дэнни прошиб пот.