Цитадель

Незаметно для него самого мысли Эндрью перешли к Денни, никогда не упускавшему случая подтрунить над их общей профессией. Денни вначале сильно возмущал его, лениво доказывая, что по всей стране имеются тысячи никуда не годных врачей, которые замечательны лишь своим полнейшим невежеством да благоприобретенной способностью водить за нос пациентов. Теперь Эндрью задавал себе вопрос, нет ли доли истины в том, что говорил Денни. Он решил сегодня же снова поговорить с ним на эту тему.

Но, войдя в комнату Денни, он сразу увидел, что для академических споров момент сейчас неподходящий: Филипп встретил его мрачным молчанием; лицо его было пасмурно, глаза смотрели угрюмо. Через некоторое время он сказал:

- Сын Джонса умер сегодня утром, в семь часов. Прободение кишок.- Он говорил тихо, с холодной, сдержанной яростью.- И у меня два новых случая тифа на Истред-род.

Эндрью опустил глаза, сочувствуя ему, но не зная, что сказать.

- Однако вы не будьте слишком самоуверенны,- продолжал Денни с горечью.- Вам приятно, что мои больные умирают, а ваши поправляются. Но будет уже менее приятно, когда эта проклятая канализационная труба даст течь в вашем участке.

- Да нет же, нет, честное слово, я огорчен за вас,- горячо сказал Эндрью.- Надо нам что-нибудь прелнрииять. Давайте напишем в Санитарное управление.

- Мы можем написать дюжину заявлении,- ответил Филипп все с тем же сдержанным озлоблением.- И добьемся мы разве только того, что через полгода сюда приедет какой-нибудь бездельник-ревизор. Нет, я уже все обдумал. Есть только один способ заставить их проложить новую трубу.

- Какой?

- Взорвать старую.

Первую секунду Эндрью спрашивал себя, не сошел ли Денни с ума. Но уже в следующую он понял, что Денни принял твердое решение, и растерянно уставился на него.

Он только что собирался начать перестраивать свои прежние понятия, а Денни уже разрушил их. Он пробормотал:

- Если об этом узнают, неприятностей не оберешься.

Денни высокомерно посмотрел на него.

- Можете не ходить со мной, если не хотите.

- Нет, я пойду,- медленно возразил Эндрью.- Но один бог знает, почему я это делаю.

Весь день Мэнсон, занимаясь обычным делом, с неудовольствием и сожалением думал о данном им обещании. Он сумасшедший, этот Денни, и рано или поздно впутает его в серьезные неприятности. И то, что он собирается сделать, - ужасно, это нарушение законов, которое, если откроется, приведет их обоих на скамью подсудимых. А может быть, их даже исключат из сословия врачей. Дрожь настоящего ужаса пронизала Эндрью при мысли о том, что открытая перед ним прекрасная, блестящая карьера будет неожиданно пресечена, .разрушена в самом начале. Он яростно проклинал Филиппа и двадцать раз дасал себе мысленно клятву не итти с ним.

Тем не менее по какой-то непонятной ему и сложной причине он не мог и нe хотел отступить.

В одиннадцать часов Денни и Эндрью, в компании Гоукинса, отправились к самому концу Чэпел-стрит. Вечер был очень темный, с сильными порывами ветра, который на углах швырял им в лицо мелкие брызги дождя. Денни заранее выработал план действий и все точно рассчитал.

Последняя смена спустилась в рудник час тому назад.

Кроме нескольких мальчишек, болтавшихся у рыбной лавки старого Томаса, на улице не было никого.

Двое мужчин и собака шли тихо. В кармане своего толстого пальто Денни нес шесть палочек динамита, стащенных сегодня специально для нею из порохового склада каменоломни Томом Сиджером, сыном его квартирной хозяйки.

Эндрью нес шесть жестянок из-под какао с просверленными в крышках дырками, электрический фонарик и кусок фитиля. Надвинув шляпу на лоб, подняв воротник, опустив голову и одним глазом опасливо поглядывая через плечо, он давал только односложные ответы па отрывистые замечания Депни, а в душе у него бушевал вихрь противоречивых ощущений. Он свирепо спрашивал себя, что подумал бы Лэмплаф, благодушный профессор-ортодокс, об его участии в этом из ряда вон выходящем ночном приключении.

Сразу за Глайдер-плейс они добрались до главного уличного люка канализационной трубы - ржавой железной крышки в разрушенном бетоне - и принялись за работу. Эта таившая в себе заразу крышка не открывалась уже много лет, но после некоторых усилий они подняли ее. Затем Эндрью осторожно посветил фонариком в вонючую глубину, где на искрошившейся каменной кладке протекал поток вязкой грязи.

- Красота, не правда ли?-сказал Денни резким шопотом.- Посмотрите, Мэнсон, какие трещины в этом канале. Посмотрите в последний раз!

Больше не было сказано ни слова. Настроение Эндрью непонятным образом изменилось: он испытывал теперь сильный подъем духа и был полон решимости не меньше самого Денни. Из-за этой гниющей здесь мерзости умирают люди, а чиновники ничего не хотят предпринять! Так не время теперь вздыхать, сидя у кровати больного, и пичкать его ничего не стоящими микстурами.