Цитадель

- Сегодня ваш последний визит. Вы давно ходите ко мне, и вам теперь гораздо лучше. Не следует постоянно принимать лекарства.

Покончив с этим, он испытал большое облегчение.

Честно и прямо говорить людям то, что думаешь, было для него роскошью, в которой он так долго себе отказывал.

Он прибежал к Кристин, как мальчик.

- Теперь я уже чувствую себя в меньшей степени торгашом. - И вдруг простонал: - Боже, как я мог сказать это! Я забыл, что случилось... забыл о Видлере... обо всем, что я наделал!

В эту минуту раздался телефонный звонок. Кристин пошла к телефону, и ему показалось, что она очень долго там оставалась и что, когда она вернулась, у нее было странное, натянутое выражение лица.

- Тебя зовут к телефону.

- Кто?

И вдруг он понял, что это Франсиз Лоренс. В комнате некоторое время царило молчание. Затем он торопливо произнес:

- Скажи ей, что меня нет дома. Скажи, что я уехал...

Нет, погоди! -Он сделал резкое движение к двери.- Я сам с ней поговорю.

Через пять минут он воротился и застал Кристин за работой в ее любимом углу, где было светлее. Он украдкой посмотрел на нее, потом отвел глаза, подошел к окну и остановился, хмуро глядя на улицу и засунув руки в карманы. Спокойное звяканье спиц Кристин заставляло его чувствовать себя невообразимым глупцом, жалким псом, который виновато приполз домой, поджав хвост, весь в грязи после непозволительного приключения. Наконец он не выдержал. Продолжая стоять спиной к Кристин, сказал:

- С этим тоже кончено. Может быть, тебе интересно будет знать, что тут виновато только мое глупое тщеславие...

и расчетливый эгоизм. А любил я всегда только тебя.- Он вдруг заскрипел зубами. - О, будь я проклят, ведь это я один во всем виноват! Эти люди другой жизни не знают, а я знал. Я слишком легко отделался, слишком легко.

Но, послушай: я только что заодно уже позвонил Ле-Рою.

Кремо-продукты меня больше не интересуют. Я покончил и с этим тоже, Крис. И постараюсь впредь держаться от таких людей подальше.

Кристин не отвечала, но спицы щелкали в тишине комнаты весело и быстро. Долго Эндрью стоял так, пристыженный, глядя в окно на уличное движение, на огни, вспыхивавшие в летнем мраке. Когда он, наконец, отвернулся от окна, сгущавшиеся сумерки уже успели заползти в комнату. А Кристин все сидела в углу, почти невидимая в окутанном тенями кресле, маленькая, легкая фигурка, склонившаяся над вязаньем.

Этой ночью Эндрью проснулся весь в поту, в тревоге и инстинктивно потянулся к Кристин, еще не придя в себя от снившихся ему ужасов.

- Где ты, Крис? Мне так совестно. Мне ужасно совестно.

Я буду изо всех сил стараться не обижать тебя больше. - Потом, успокоенный, уже полусонный: - Когда продадим все здесь, устроим себе каникулы. О боже! Нервы мои никуда не годятся. И подумать только, что я когда-то называл тебя неврастеничкой!.. Когда мы поселимся где-нибудь в новом месте, Крис, у тебя будет сад. Я знаю, как ты это любишь. Помнишь... помнишь "Вейл Вью", Крис?

На утро он принес ей большой букет хризантем. Со всей прежней пылкостью он старался доказать ей свою любовь - не той хвастливой щедростью, которая была ей ненавистна (воспоминание о завтраке в "Плаза" до сих пор приводило ее в содрогание), а скромными знаками внимания.

Когда он пришел домой к чаю с тем именно пирожным, которое она любила, и в довершение всего еще молча принес ей из шкафа в конце коридора ее домашние туфли, Кристин, хмурясь, мягко запротестовала:

- Не надо, милый, не надо, - я боюсь, что наступит расплата за счастье. Через неделю ты будешь рвать на себе волосы и вымещать на мне плохое настроение, как бывало в старые времена.

- Крис! - воскликнул Эндрью, больно задетый. - Неужели ты не понимаешь, что теперь все по-другому?

Отныне я начинаю искупать свою вину перед тобою.

- Хорошо, хорошо, милый. - Она, смеясь, отерла глаза. Затем сказала с неожиданной силой, которой он никогда в ней не подозревал:

- Мне ничего не надо, только бы мы были вместе.

Мне не нужно, чтобы ты ухаживал за мной. Все, чего я прошу,-это, чтобы ты не ухаживал за другими.

В этот вечер приехал Денни, как и обещал, к ужину.

Он привез вести от Гоупа, который звонил ему из Кембриджа, что сегодня не может приехать в Лондон.

- Говорит, что его задерживают дела, - пояснил Денни, выколачивая трубку. - Но я сильно подозреваю, что наш друг Гоуп в ближайшее время женится. Романтическое событие-спаривание бактериолога!

- А говорил он что-нибудь относительно моей идеи? - спросил Эндрью быстро.

- Да, он увлечен ею. Но это неважно, все равно мы бы могли его забрать с собой. И я тоже увлечен, должен вам сказать.- Денни развернул салфетку и принялся за салат. - Не могу понять, как это такой замечательный план мог родиться в вашей глупой голове. В особенности теперь.

Ведь я воображал, что вы окончательно превратились в пест-эндского торговца мылом. Ну, рассказывайте?!

Эндрью стал рассказывать подробно и с все возрастающим увлечением. Потом они обсудили, как практически осуществить план. Неожиданно для себя они поняли, что зашли далеко, когда Денни сказал: