Цитадель

Они начали оживленно обсуждать вопрос. Было уже поздно, когда секретарь собрался уходить. Извинившись, что так долго просидел у них, он горячо попросил Эндрью продолжать свои исследования, обещал ему помогать, чем только сумеет.

Дверь закрылась за Оуэном, но он оставил после себя впечатление большой теплоты и искренности. И как тогда,.

когда решался вопрос о его назначении в Эберло, Эндрью сказал себе: "Этот человек мне друг".

VII

Новость о том, что секретарь передал свою лечебную карточку доктору Мэнсону, быстро распространилась по участку и несколько приостановила рост непопулярности нового доктора.

Но, независимо от этой материальной выгоды, визит Оуэна ободрил и Эндрью и Кристин. До сих пор они оставались как-то вне общественной жизни города. Хотя Кристин никогда об этом не говорила, но во время длительного отсутствия Эндрью, обходившего больных, бывали минуты, когда она остро ощущала свое одиночество. Супруги представителей высшей -администрации были слишком полны сознанием собственного достоинства, чтобы посещать жен младших врачей. Миссис Луэллин, обещавшая вечную любовь и восхитительные поездки на автомобиле в Кардифф, оставила один раз, в отсутствии Кристин, визитную карточку, и больше о ней не было ни слуху ни духу. А жены доктора Медли и доктора Оксборро из Восточной амбулатории были очень уж непривлекательны: одна - увядшая, напоминавшая белого кролика, другая нудная святоша, которая в течение целых шестидесяти минут (по купленным у фирмы "Ридженси" дешевым часам) говорила о миссионерстве в Западной Африке. Было очевидно, что и между младшими врачами и между их женами нет никакого единения и они не поддерживают знакомства. По отношению к городу они занимали позицию людей равнодушных, пассивных и даже угнетаемых.

В один декабрьский вечер Эндрью, возвращаясь домсй в "Вейл Вью" верхней дорогой, на вершине холма увидел шедшего к нему навстречу молодого человека своих лет, худого, но крепкого и подтянутого, в котором он сразу узнал Ричарда Воона. Первым его побуждением было перейти на другую сторону дороги и уклониться таким образом от встречи с этим человеком. Но в следующее мгновение он подумал .упрямо: "А с какой стати? Мне решительно все равно, кто он такой".

Глядя в сторону, он собирался уже пройти мимо Воона, но, к его удивлению, услышал обращенный к себе оклик, дружелюбный и полушутливый:

- Алло! Вы, кажется, тот самый человек, который отправил Бена Ченкина обратно на работу?

Эндрью остановился, настороженно глядя на спрашивавшего, как будто говоря: "Ну, и что же из того?

Я это сделал вовсе не затем, чтобы тебе угодить". Отвечая Воон довольно вежливо, он мысленно говорил себе, что не позволит никому обращаться с собой покровительственно, хотя бы даже и сыну Эдвина Воона. Вооны были фактическими владельцами всех предприятий в Эберло, получали все доходы от окрестных копей, занимали исключительное положение, были богаты и недосягаемы. Теперь, когда старик Эдвин удалился на покой в свое имение близ Брекена, Ричард, его единственный сын, стал директоромраспорядителем компании. Он недавно женился и выстроил себе большой дом в современном стиле, стоявший высоко

Теребя жидкие усики и рассматривая Эндрью, он сказал:

- Хотел бы я тогда полюбоваться на физиономию старого Вена!

- Мне она не показалась особенно заоавнои.

Губы Воона под прикрывавшей их рукой дрогнули улыбкой при этой вспышке шотландской заносчивости.

Но он непринужденно промолвил:

- Между прочим, вы наши ближайшие соседи. Моя жена (последние несколько недель ее здесь не было, она уезжала в Швейцарию) собирается навестить вашу. Ведь вы уже, верно, устроились окончательно?

- Благодарю,-ответил Эндрью коротко и пошел дальше.

Вечером за чаем он в ироническом тоне рассказал об этой встрече Кристин.

- Что ему от меня нужно, как ты думаешь. Н р^з видел как он прошел по улице мимо Луэллина, едва удостоив его кивка. Может быть, он хотел меня задобрить, чтобы я почаще отсылал людей обратно на работу в ею проклятые рудники!

- Да перестань, Эндрью!- возмутилась Кристин.- Всегда у тебя одно на уме. Ты недоверчиво, ужасно недоверчиво относишься к людям!

- Еще бы мне не относиться к нему недоверчиво!

Надутое ничтожество, купается в деньгах, а носит старомодный галстук под своей противной физиономией. "Моя жена навестит вашу!" А эта жена отдыхала в Альпах, пока ты тут шлепала по свинской грязи на Марди-хилл.

Воображаю, какими глазами она стала бы осматривать все здесь у нас! А если она явится,-Эндрью вдруг рассвирепел,-смотри, не допускай покровительственного обращения с собой!

Крис ответила так лаконично и сухо, как никогда еще не отвечала ему за все эти первые месяцы неизменной нежности:

- Полагаю, что я умею держать себя.