ЦИТАДЕЛЬ

Беседуя с матерью Суги, Томо терзалась противоречивыми чувствами. Коротышка-мать с круглым личиком и приплюснутым носом была совсем не похожа на красавицу дочь. Её явно терзали раскаяние и стыд — ведь она отдавала Сугу ради денег. Мать уповала на Томо, как на единственную опору. От Томо зависело благополучие Суги, а потому она без конца повторяла, что Суга слаба здоровьем, что она нежна и хрупка, и даже поведала, что её дочь «пока ещё не совсем женщина».

— Но госпожа такая великодушная, добрая и хорошая, что теперь мне стало гораздо спокойней, — заключила она в конце разговора. — Даже если Суга не понравится господину, госпожа не позволит её обидеть, так все говорят…

Всё это она умоляющим тоном выложила Кин прямо в присутствии Томо, с такой наивной верой в её справедливость, что Томо в душе поклялась себе никогда не обидеть Сугу и оградить её от несчастий, что бы там ни случилось. Она должна, она просто обязана быть в ответе за всё — даже за счастье соперницы, которая отберёт у неё супруга… При мысли о собственной странной, противоречивой судьбе губы Томо кривились в лишь одной ей понятной усмешке. Только в такие моменты ей удавалось забыться. Только в такие минуты она могла смотреть на всё холодно и беспристрастно — на мужа, на Сугу и даже на Эцуко… Вскоре после праздника О-Бон Томо, Эцуко, Ёси и Суга покинули дом Кусуми и отбыли в Фукусиму на четырёх рикшах. Суга, в лёгком летнем кимоно из шёлкового газа с лиловым тканым узором и поясом-оби из тяжёлого, с блеском, шёлка «хаката», первую половину пути проехала в одной коляске с Эцуко, которая нипочём не желала расстаться с новой «игрушкой». Проводив глазами удаляющуюся коляску с девочками, похожими на два прелестных цветка — один побольше, другой поменьше, — Кин и Тоси вернулись в гостиную.

— Она понравилась юной госпоже… Благодарение богу, — сказала Кин, распуская тесёмки, поддерживавшие длинные рукава кимоно. Дочь, прихрамывая, подошла к окну, и принялась раскладывать шитьё.

— Этот господин Сиракава… Он очень дурной человек, — проронила она. — Мне было так жалко всех трёх — госпожу, Эцуко и Сугу, — что я не могла сдержать слёз…

Тоси промокнула кончиками пальцев уголки глаз и придвинула к себе подставку для шитья.

Глава 2 ЗЕЛЁНЫЙ ВИНОГРАД

В давние времена здесь был постоялый двор для заезжих даймё и прочих важных господ. Даже теперь гостиница «Дзёсюя» оставалась лучшей во всей округе. Здесь всегда останавливались видные люди. Сейчас в комнате на втором этаже за доской для игры в го[21] сидели два постояльца. Шторы из зелёного бамбука были подняты, и в комнату врывался прохладный ветерок. На почётном месте восседал главный секретарь префектуральной управы Фукусимы господин Юкитомо Сиракава, напротив — его помощник и подчинённый Оно.

Сиракава считался правой рукой губернатора Митиаки Кавасимы, прозванного в народе Дьяволом. Кавасима был одним из самых влиятельных людей, что стояли за правительством «бакуфу»[22]. В родной префектуре он вызывал такой ужас, что при одном его имени умолкали плачущие дети. В последнее время он возглавил жестокую борьбу с поднимавшим голову Движением за свободу и права человека — «Дзию минкэн ундо»[23].

Сиракава был худ, настолько худ, что его длинная шея буквально болталась в свободно распахнутом вороте летнего полотняного кимоно. Породистый, с горбинкой нос рельефно выделялся на тонком удлинённом лице. Притворно-добродушные глаза временами вспыхивали огнём такого неукротимого бешенства, что становилось ясно — Сиракава маниакально одержим и опасен. И всё же сторонний человек вряд ли бы смог распознать в сём импозантном немолодом господине ближайшего соратника дьявола-губернатора.

— Запаздывают… — заметил Оно, сгребая к себе чёрные шашки. Партия закончилась. Сиракава глубоко затянулся, пыхнув тонкой серебряной трубкой, потом ленивым жестом, не торопясь, вытащил из-за оби золотые часы и пробормотал себе под нос:

— Уже пять… Скоро должны подъехать. Я послал конюха, тот будет ждать на самом въезде в город, так что разминуться не должны…

Однако он не предложил Оно сыграть вторую партию, что говорило о владевшем им чудовищном напряжении. Оно послушно убрал доску для игры в го и придирчиво осмотрел татами[24] — нет ли под доской пыли: он прекрасно знал маниакальную чистоплотность своего господина.

Сиракава приехал в город накануне под предлогом делового визита в управу префектуры Тотиги, соседствовавшей с Фукусимой. На самом же деле цель поездки была совершенно иная — встретить жену и дочь, отсутствовавших больше трёх месяцев. Оно уже наслушался от сопровождавшего Сиракаву конюха, что дело тут не только в старой жене и малолетней дочери. Сиракава не поленился доехать до «Уцуномии» ещё по одной причине.

— Говорят, она просто изумительная красавица! — возбуждённо тараторил конюх. — Вообще-то… наш господин… он странный… Послать жену в Токио с подобным поручением… — Лицо у конюха было совершенно потрясённое.