Цитадель автарха

– Теперь – только вместе с тобой, сьер. Я уж было решил, что ты умер.

– И был недалек от истины… не дальше одного дня. Да, думаю, для тебя самое лучшее – бежать. Отец Инир с повстанцами. Он должен был доставить все необходимое, а потом помочь совершить побег. Но мы разминулись… не так ли? Возможно, он не сумеет помочь тебе. Распахни мою мантию. Первым делом пошарь за поясом.

Я сделал так, как он велел; кожа, которой касались мои пальцы, была холодной, как у трупа. У его левого бедра я увидел рукоять из серебристого металла не толще женского пальца. Я вытащил нож; в длину клинок был не больше полпяди, но толстый и прочный, а такого острого лезвия я не встречал с тех пор, как «Терминус Эст» разбился о жезл Балдандерса.

– Еще рано уходить, – прошептал Автарх.

– Я не уйду, пока ты жив, – ответил я. – Ты сомневаешься во мне?

– Мы оба будем жить и оба уйдем. Тебе знакомо отвращение… – Он сжал мою руку. – Поедание мертвых, поглощение их угасших жизней. Но есть иной способ, которого ты не знаешь, иной наркотик. Ты должен принять его и проглотить живые клетки лобной доли моего мозга.

Кажется, я отпрянул в страхе, и, чтобы удержать меня, он крепче стиснул мою руку.

– Когда ты ложишься с женщиной, ты вонзаешь свою жизнь в ее жизнь так, что может возникнуть новая. Если ты сделаешь так, как я велел, моя жизнь и жизнь тех, кто обитает внутри меня, продолжится в тебе. Эти клетки войдут в твою нервную систему и там размножатся. Наркотик – в пузырьке, что я ношу у себя на груди, а этот нож разрежет мою черепную коробку, как сосновую шишку. У меня была возможность испробовать его на деле, так что можешь не сомневаться. Помнишь, как ты поклялся служить мне, когда я захлопнул ту книгу? Так воспользуйся же этим ножом и уходи как можно скорее.

Я кивнул и пообещал следовать его инструкциям.

– Наркотик этот посильнее, чем знакомые тебе средства, и хотя все, кроме меня, будут слишком слабы, тебе придется иметь дело с сотнями других личностей… Мы – это множество жизней.

– Понимаю.

– Асциане выступают на рассвете. Неужели до конца ночи осталась всего одна стража?

– Надеюсь, ты переживешь эту ночь, сьер, и еще много ночей. Ты поправишься.

– Ты должен убить меня немедленно, пока Урс не повернулся лицом к солнцу. Тогда я буду жить в тебе… и никогда не умру. Сейчас я держусь только благодаря силе воли. С каждым произнесенным словом я становлюсь все слабее.

К вящему изумлению, я почувствовал, что слезы хлынули у меня из глаз.

– Я с детства ненавидел тебя, сьер. Я не сделал тебе ничего плохого, но только потому, что не имел такой возможности. Но сейчас мне горько.

Его голос становился все тише, пока не превратился в еле слышный шепот, не громче стрекотания сверчка.

– Ты правильно делал, что ненавидел меня, Северьян. Я стоял… да и ты будешь стоять… за неправое дело.

– Но почему? – спросил я. – Почему? – И вновь опустился перед ним на колени.

– Потому, что все остальное еще хуже. Пока не явится Новое Солнце, нам так и придется выбирать наименьшее из зол. Чего мы только не перепробовали – и во всем потерпели неудачу. Коллективная собственность, народовластие… абсолютно все. Ты стремишься к прогрессу? Прогресс у асциан. Они оглушены прогрессом, настолько сведены с ума гибелью Природы, что готовы принять в качестве богов Эребуса и остальных. Мы же сохраняем человечество неизменным… в его варварском состоянии. Автарх защищает простых людей от экзультантов, а экзультанты… что ж, экзультанты оберегают их от Автарха. У священников народ находит утешение. Мы закрыли дороги, чтобы парализовать социальный порядок…

Он закрыл глаза. Я положил ему руку на грудь и ощутил слабое трепыхание его сердца.

– Пока не явится Новое Солнце…

Вот от чего я бежал – не от Агии, не от Водалуса и не от асциан. Стараясь действовать как можно осторожней, я снял цепочку с его шеи, откупорил пузырек и проглотил наркотик. Потом взял в руки короткий острый клинок и сделал то, что должен был сделать.