Цитадель души моей

Я полагал, что вольп теперь молчать будет. Ну, хотя бы половину оставшейся двухнедельной дороги. Но он, наоборот, явно задался идеей вывести меня из себя; первое время я пытался отвечать, раз за разом давя ему на обнаруженную нечаянно мозоль, но — без особого успеха. Нет, мои реплики его цепляли, но охоту общаться со мной, увы, больше не отбивали — наоборот, после каждой моей очередной фразы насчет бордельных вольп, он становился только еще более язвителен и словоохотлив. В конце концов, я надоел сам себе и стал просто молчать, никак не реагируя на слова вольпа (ну, по крайней мере, делая вид, что никак не реагирую). Но пыл его это не охладило, и сдерживаться мне стоило всё больших и больших трудов: с каждым днём провокации становились всё грубей и назойливей. У родника ему почти удалось вывести меня из себя. И хотя до Истера оставалось всего два дня пути, я начал опасаться, что доехать до него мы не сможем. Ну, все трое не сможем. Если не предпринять немедленных мер. В конце концов, Дерек, приказав мне обеспечить сохранность посла, не говорил мне, каким именно образом я должен обеспечивать эту сохранность.

Я, не торопясь, набрал в флягу воды и вернулся к повозке. Взялся за ручку.

— Эй, егерь, — сказал возница. За три недели пути я так и не удосужился узнать его имя. Как и он моё, впрочем. Я вперил в него ожидающий взгляд, но, поскольку оборачиваться он явно не собирался, пришлось подкрепить взгляд вопросом:

— Что?

— За нами следят.

Тоже мне, удивил.

— Пятый день уже, — согласился я. — Кстати, будь наготове, мне сейчас может понадобиться твоя помощь.

Тут уж он обернулся. И теперь настала его очередь смотреть на меня вопросительным взглядом. Но долг платежом красен, поэтому говорить я больше ничего не стал.

Ребячество, конечно, но — хоть какое-то развлечение. Готов поклясться, он точно так же играет в надменность и высокомерие, как и я. Ну и, кроме того, я не хотел, чтобы вольп услышал, в чём именно мне может понадобиться помощь.

— Тебе явно хочется умереть, бестия, — сказал я, открыв дверцу повозки, — я не слеп. Я одного не пойму. Почему бы тебе не перерезать себе горло тем ножичком, что ты носишь под одеждой? У тебя была масса возможностей сделать это так, чтобы я не смог помешать.

Миссия моя была бы провалена — ты ведь к этому стремишься?

Вольп молчал, потухшим взглядом глядя в окно.

— У меня приказ, — продолжил я, не дождавшись ответа, — довезти тебя до Истера в целости.

Подразумевается, что я должен защищать тебя от всяческих опасностей, и, если выясняется, что я должен защищать тебя от тебя же самого — так и будет. Думаю, остаток пути тебе придётся провести связанным и с кляпом во рту.

— До Истера? — вольп посмотрел на меня, и огонёк интереса зажегся в его глазах, — а на другой берег ты меня перевезёшь?

Последнего предложения он словно и не услышал.

— Да, — немного поколебавшись, кивнул я, — перевезу.

— Это хорошо, — вольп вздохнул и снова отвернулся к окну, — я рассчитываю на тебя. Что ты твёрдо последуешь приказу своего командира. До Истера.

— Я не услышал ничего, что помешало бы мне связать тебя. Исключительно, чтобы ты не стал убивать себя сам.

— Я обещаю не провоцировать тебя до тех пор, пока ты не довезешь меня до Истера, — не оборачиваясь, сказал вольп. Помолчал и добавил глухо, — нам нельзя убивать себя.

Шельхалу, убившим самих себя, нет места в логове Шем-Шельха.

Я кивнул вознице — «поехали» — залез в повозку и закрыл за собой дверь. Пол мягко качнулся, возвестив, что путь наш продолжается.

— Многие людские религии тоже запрещают самоубийство, — сказал я, садясь на свое место — на откидном стульчике у двери, наискосок от скамьи вольпа, — но самоубийц от этого меньше не становится.

Долгий вздох.

— Я уже говорил тебе, но ты не понял. Вы верите, мы — знаем. В этом разница. В сложной ситуации, вы еще можете надеяться, что все религии лгут, и никто вас наказывать за дурной поступок не станет. У нас такой надежды быть не может. Да, я мог бы просто выйти днем на улицу в любом из ваших городов, но у меня тоже есть чувство долга. Было бы неплохо своей смертью расстроить какие-нибудь планы егерей. Но расстроить своей смертью планы приютившего меня дома… — вольп фыркнул и замолчал.

— А разве твоя смерть сама по себе не расстроит планы твоего дома? Ведь сведения, которые ты…

Вольп часто задышал с фырканьем — засмеялся. Я замолчал, кляня себя (а еще больше — Дерека) за тугодумие — как же — решили, что вольпов перехитрили. Убьём посла, дескать, и получится, что он нам какую-то информацию задаром отдал. Да-да, конечно. Вольпы, небось, такой поворот с самого начала предусмотрели. Надо думать, информацию, от сенаторов полученную, «посол» наш передал по назначению в первый же день — мало ли способов, кроме того, чтобы самому без малого месяц ехать под присмотром злейших врагов. С чего мы вообще решили, что повозка с охраной ему нужна для защиты?