Цитадель Гипонерос (ЛП)

Осгорит обернулся с ощущением, что у него за спиной кто-то встал. Оказывается, к дверному проему подошла и обеспокоенно высунула голову в коридор женщина-жерзалемянка, закутанная в белую мантелетту махди Шари.

— Вам не следует здесь оставаться здесь, дама моя! — сказал Мальтус Хактар. — У этих людей…

Не успел он это произнести, как о металлическую стену в нескольких сантиметрах от головы Феникс с ужасающим визгом ударился вращающийся диск, и его угрожающее шипение растворилось в смутной тьме. Мальтус Хактар схватил девушку за руку и втянул ее назад с такой силой, что она потеряла равновесие и тяжело упала на спину.

Фрасист Богх помог Феникс подняться на ноги и впился взглядом в осгорита.

— Вы с ума сошли, Мальтус!

— Я лучше буду сумасшедшим и живым, чем вменяемым и мертвым, Ваше Святейшество… или как вас теперь! Мы потеряли слишком много времени, и я вас предупреждал, что… О Господи!

Внимание главного садовника привлекли яркие всполохи, которые полосовали сумрак, то и дело озаряя земляную насыпь. Ему потребовалась пара секунд, чтобы разобраться в ситуации. Заклинание невидимости жерзалемянина закончилось, но вместо того, чтобы отступить и укрыться в комнате, как было уговорено, он перехватил инициативу, подполз к подножию насыпи и, вооружившись позаимствованным у трупа волнобоем, поднялся и открыл огонь. Эффект неожиданности сработал идеально: несколько задетых лучами наемников повалились навзничь, а прочие, ослепленные едким дымом, запутались в рухнувших телах и разбросанных частях пушки, и им не хватило ни времени, ни реакции на ответный удар.

— Что происходит, Мальтус? — крикнул Фрасист Богх.

Афикит ухватила Йелль, которую прижимал к груди Шари, за все еще ледяную руку. Широко открытые глаза девочки непрерывно перемещались от одной точки комнаты к другой: от криопостаментов к двери, сорванной с петель взрывом, потом к двум нетронутым саркофагам в бесчисленными осколках стекла, от блестящего на правом безымянном пальце огромного перстня до лица Жека, усевшегося на краю постамента консервации. Ее нахмуренные брови и наморщенный лоб свидетельствовали о прилагаемых ей усилиях, чтобы попытаться свести всю картину вместе. Однако больше всего ее удивило (и вместе с тем взволновало) физическое развитие Жека: скромный и застенчивый мальчик, которого она встретила на Матери-Земле, превратился в маленького мужчину. Он подрос, его плечи раздались, голос изменился, а щеки покрыл пушок. Хотя он вступил в неблагодарную подростковую пору, а его шевелюру скрывала нелепая одежда, она обнаружила, что он похорошел, что его некогда несформировавшиеся черты лица определились, что его глаза загорелись новым пламенем. Она увидела, что он уставился на нее, и послала ему улыбку — не одну из тех иронических гримас, секретом которых владела в совершенстве, а теплую, трогательную улыбку, знак ободрения и любви. Она не слишком-то ласково поприветствовала его, когда он, нагой и мокрый, появился из чрева небесной скиталицы, но ее насмешки и капризы не помешали ему бросить вызов опасностям, чтобы прийти и спасти ее. Мужчина, который нес ее (как его зовут — она не знала), то и дело склонялся к ней и серьезно на нее посматривал. Кажется, он ее знает, но как бы она ни перебирала свои воспоминания, имени с его лицом не связывалось. Поверх всех раздающихся вокруг шумов ей слышался рассеянный и непрекращающийся рокот блуфа, устрашающее рычание, которое предвещало агонию вселенной и воскрешало образ ее отца. Она задумалась, оставался ли еще Тиксу в человеческом обличье, и на ее глаза навернулись слезы. Рука матери нежно коснулась ее щеки. Она почувствовала себя любимой, и это помогло ей одолевать трудности пробуждения, пронзавшую череп боль, паралич конечностей, навязчивые запахи обугленной плоти и крови.

— А то происходит, что наш друг жерзалемянин занялся небольшой приборкой, и что я уже иду ему на подмогу! — ответил Мальтус Хактар.

Подкрепляя слово делом, он покинул свое убежище и пустился по галерее бегом, пригнувшись и лавируя, время от времени паля очередями, чтобы не дать наемникам времени прийти в себя. В нескольких сантиметрах от его щеки прошипел диск, со снопом искр ударил в потолок и, зловеще скрипя, упал на пол. Шеф-садовник за пять секунд достиг насыпи, споткнулся о труп, растянулся во всю длину на склоне, перевел дыхание, выпрямился и нажал, не отпуская, на спусковой крючок своего волнобоя. Волны высокой плотности соединились с лучами, испущенными оружием жерзалемянина, залив галерею светом и вынуждая выживших наемников отступить во внешний проход.

Двое мужчин прекратили огонь. Некоторое время они стояли неподвижно, напрягая все чувства, вглядываясь в тени.

— Пришло время покидать нашу нору, — прошептал Мальтус Хактар.

— Куда ваша голова планирует нас вести? — спросил Сан-Франциско.

— В мастерскую дерематов… Они предпрограммированы отправить нас к месту пересадки на Платонии.

— Где находится эта мастерская?