Цитадель Гипонерос (ЛП)

Слабые воздушные потоки от вентиляционной системы в подвалах епископского дворца гоняли плавающие сферы вдоль грубо забетонированных перегородок и сводов, и растаскивали пыль и дым. Воителям безмолвия не удавалось разглядеть другого конца коридора, искривлявшегося в десятке метров от них. Они прислушались, но не обнаружили никаких подозрительных шумов. Мальтус Хактар расставил людей из своей организации так, чтобы прикрыть мастерскую дерематов, и, судя по безмятежной тишине, царившей в этой части фундамента, рубежи защиты выполнили свою задачу, остановив продвижение нападающих.

— Это единственный путь доступа в мастерскую? — спросил Сан-Франциско.

— Еще есть грузовой лифт, которым пользуются техники для доставки машин или запчастей, но вчера вечером я залил его жидким бетоном.

— Что в этой мастерской? — спросила Афикит.

— Дерематы, дама моя, — вздохнул осгорит, раздраженный тем, что ему приходится повторять раз за разом одно и то же. — Они переправят нас на Платонию, в крейцианский храм в Бавало, в деревню, где миссионером — мой друг, осгорит. У него есть два подпольных деремата дальнего действия. Оттуда мы можем перенестись куда заблагорассудится.

— Это спокойствие не сулит ничего хорошего, — сказал Сан-Франциско. — Моя голова подсказывает мне, что мы должны быть максимально осмотрительны…

Узкий коридор вынуждал их двигаться гуськом. Возглавлял Мальтус Хактар, за ним — Фрасист Богх. Осколки истертых и потрескавшихся мраморных плиток ранили босые ноги Афикит и двоих жерзалемян. Ядовитые ароматы, которые вплетались в резкий запах плесени, напомнили Жеку примесь газа в эвакуационной галерее Северного террариума Анжора. Пузырь света, снесенный внезапным порывом воздуха, врезался в стену и из него вокруг них дождем посыпались светящиеся нити.

В конце коридора находилась двустворчатая металлическая дверь.

— Странно, что она открыта, — прошептал Мальтус Хактар.

— Не забывайте, что до нас прошел Адаман, — заметил Фрасист Богх.

Услышав это имя, шеф-садовник не удержался и скривился.

— Вы его настолько терпеть не можете? — спросил маркинатянин.

Мальтус Хактар повернул голову и ядовито взглянул на собеседника:

— Почему вы удостоили своей дружбы этого грязного кастрата?

— Он еще сам не понял собственных качеств, но я-то по-прежнему убежден, что у него замечательное сердце…

Еще не договорив этих слов, Фрасист Богх вдруг осознал, что на самом деле ничего такого в Адамане Муралле он не видит, и что назначил его личным секретарем только потому, что тот был земляком-однопланетником и его компания скрашивала тоску одиночества на чужбине. Единственное достоинство Адамана Муралла (и достоинство весомое) — он был крохотным уголком Маркината на недружелюбной земле Сиракузы.

Они вошли в мастерскую, комнату удивительно большую после тесноты ведущего к ней коридора. Пара десятков машин шаровых, прямоугольных или грибовидных форм царственно восседали над ремонтными ямами, устроившись на гравиподъемниках. Прочие выстроились вдоль стены, и их открытые кожухи или огромные иллюминаторы позволяли разглядеть обивку кабин или разные внутренности — провода, схемы, фильтры, анализаторы, дезинтеграторы… Подлежащая замене аппаратура валялась грудой возле резервуара для переработки, наполненного жидкостью для молекулярного разделения материалов. Никтроновые лампы, встроенные между огромными балками, поддерживающими потолок, давали резкий, яркий свет, обнажая шероховатость грубо оштукатуренных стен и неровности пола, покрытого толстым слоем красной краски. Угнетающие испарения растворителей вытесняли запах плесени и перегретого воздуха.

Шари узнал помещение, где бывал во время своих ментальных разведывательных вылазок. Операция развертывалась не по его прикидкам, но мастерская дерематов, место, где собирались все любители тайных трансфертов из епископского дворца, была его целью с самого начала, и очень существенным было добраться до нее в компании четырех крио и муффия Церкви. Махди надеялся, что химикаты повредили только спинной мозг Йелли — им понадобится ее разум в целости, чтобы бороться с Гипонеросом. У девочки были серо-голубые глаза Тиксу, которые время от времени останавливались на Шари, и тогда он ощущал необычайную силу этого взгляда, который словно просвечивал его насквозь.

Мальтус Хактар направился к четырем черным капсулам, сгруппировавшимся в левом углу мастерской; они, хотя и незначительно различались, вероятно, были изготовлены на одной фабрике в один и тот же период. Иллюминаторы — они же люки в кабину трансферта — размещались на гладких отблескивающих боках. Три из них были открыты. Главный садовник махнул рукой на закрытый четвертый:

— В этот залез Адаман Муралл!

Его голос странно резонировал в этом огромном, на три четверти пустом пространстве. Мальтус Хактар запустил руку в углубление в цоколе, нащупал клавиатуру и нажал клавишу открытия. Он обернулся и посмотрел на своих семерых товарищей.

— Насколько я понимаю, из всех нас я наименее важен для будущего человечества… Так что я отправлюсь последним.