Цитадель Гипонерос

Видение посещало У Паньли еще несколько раз. Ему показывали огромное здание в окружении семи башен, ребенка, двух людей, одетых в белое с головы до пят, и тела, лежащие в прозрачных саркофагах. Он не знал, где находится это здание, но предполагал найти информацию в мемотеке Жанкла Нануфы. Кэп хвастался знанием всех стилей архитектуры и хранил множество сменных картриджей, посвященных этой тематике — и особенно достопримечательностям империи Ангов. С другой стороны, У Паньли не разобрался пока в связях между этим зданием, этими индивидами и самим собою, и не должен бы рассчитывать, что программный блок центрального мемодиска предложит информацию, что ему делать потом, когда он попадет в указанное видением место. Пока что у него выбора не было — только позволить вести себя своей интуиции, и пройти своим и только своим пока неизведанным путем, который обязательно где-то закончится.

Поднятую фургонами пыль развеяло ветерком. Палящий зной пробивался сквозь легкую одежду У Паньли. Он отер хлопковой шапочкой череп, покрывающийся ежиком вновь отрастающей густой шевелюры: вернувшись к статусу рыцаря-абсурата, У Паньли больше не видел нужды брить голову и скрывать свою вечную тонзуру. Ткань туники и штанов липла к потному телу. Усталость от трех дней изнурительного форсированного марша вливалась по капле в жилы, как медленный яд.

Он одолел пятьсот метров, отделявших его от ограждающей бастион стены. На фоне выгоревшей земли холма проступили силуэты часовых. Он увидел, как они перегруппируются и наводят на него свои длинноствольные волнобои. У Паньли развел руками, чтобы показать, что безоружен, и продолжал неторопливо шагать. Он рассчитывал, что уважение и страх, которые он внушал членам организации, помогут беспрепятственно пересечь всевозможные заграждения, выставленные охраной. Ему надо будет воспользоваться удивлением и неопределенностью положения, которые вызовет его возвращение, чтобы тотчас же добраться до подвала, где располагались мемотека и дерематы.

— Это Баньши! — крикнул какой-то часовой.

— Баньши! — отозвались эхом два десятка голосов.

Волнобои отвели свои стволы, и У Паньли без осложнений проник во внутренний двор цитадели. Из дверей, с крылечек, из ниш в теньке посыпались люди в униформе цвета хаки или комбинезонах, окружили его и забросали вопросами. Никакой враждебности — лишь любопытство, подогретое пропажей двух фургонов его команды. У Паньли объяснил им, что их захватила врасплох внезапная серная буря, что обе машины рухнули в ущелье, что его выкинуло с платформы и что он сумел избежать рокового падения, зацепившись за ветви кустарника.

— А это что за одежда? Кто ее тебе дал?

— Абраззы, который подобрали и выходили меня.

— Абраззы? Да они скорее нам бы глотки перерезали!

— Откуда им было знать, что я из сети? Я их убедил, что я странствующий торговец, попавший в бурю…

Они в свою очередь сообщили ему, что остальные восемнадцать фургонов прибыли из рейда на абраззов благополучно, каждый груженный шестью — семью трофеями отличного качества.

— Но кэпа это не особенно порадовало!

— Зато как он снова увидит своего дорогого Баньши, тут-то к нему и вернется наилучшее расположение духа!

У Паньли бросил убийственный взгляд на механика, который это сказал — не оттого, что его как-то задело, просто ухватился за предлог, чтобы напомнить, кто тут старший. В результате все благоразумно примолкли, потупили головы и разошлись по сторонам, пропуская его. Он обошел фургоны, припаркованные над ремонтными ямами, и вошел в погруженный в полумрак вестибюль центрального здания. Трое охранников соскочили со своих плетеных кресел и набросились на него, как стервятники гор Пиай на падаль. В затылок ему уперся холодный ствол волнобоя. Он застыл на месте, раскинув руки и ноги. Потные руки сорвали с него маску, баллон, холщовый мешок и ощупали его грудь и промежность.

— Скидывай штаны! — усмехнулся один из них. — Нам сказали прощупывать упырей на всю глубину!

— Не знаю, как тебя пропустили часовые, но я тебе обещаю — ты об этом пожалеешь! — добавил другой.

Обманутые одеждой, они приняли его за туземца, что в текущих обстоятельствах говорило о безграничной глупости, потому что уроженец Колец, защищенный своей «чахоткой», ни за что не стал бы себя обременять кислородным баллоном с дыхательной маской. У Паньли понял, что имеет дело с новобранцами — новичками, которые не смогли узнать его просто потому, что ни разу не видели. Во время набегов новичков оставляли присматривать за бастионом — такое было правило. Их язвительность и смешки предвещали особо извращенный полный досмотр; этот пришелец предоставил им прекрасную возможность выместить раздражение, одолевавшее их от вынужденного безделья.

— Скидывай штаны, грязный упырь!

У Паньли задышал низом живота. Вызов крика смерти, прикинул он, будет стоить ему меньше энергии, чем утомительные старания удостоверить свою личность. Он почувствовал, как потоки сильного тепла сходятся в точке средоточия Кхи, расположенной между пупком и лобком.