Цитадель Иерусалим (СИ)

Но разгром прибывших сирийских легионов Цестия Галла показал Риму, что Иудея не отступит . Тогда пришел в Галилею Веспасиан , будущий император , отец нашего полководца Тита и осадил крепость Иохотим . Учитель Рав Бен Элиазар был один из немногих мятежников , оставшихся в живых . Да и в Иерусалиме в то время не прекращалась больба за главенство . Непримиримые с Римскими властями Зелоты имели громадное влияние в Храме и создали отдельную партию . Римский прокуратор и консулы попрежнему пытались найти какой-то компромис с первосвященником , пока налоги продолжали поступать в императорскую казну. Так или иначе пока в Иерусалиме существовал какой-то мир и тяжело трудящиеся горожане , как мой отец надеялись на мир в будущем.

Мои дружки из соседних улиц в Восточном Иерусалиме все были здесь на празднике , и не отходили от столов с угощениями , выбирая сладости . Где они сейчас , мои сверстники, спустя столько лет , где мои братья и моя мать ? Неужели я смогу увидеть их живых , когда римлне войдут в крепость . Я всегда страшился нашей встречи , ощущая тяжесть вины на моих плечах за зверскую смерть моего отца , случившуюся на моих беспомощных глазах .

Рядом с костром было тепло , трепещущее короткое пламя в горке древесины , оставшейся после устройства палаток почти не освещало тихую ночь .

Это рождало надежду на неисчезающий покой , сопровождающий то ли легкую дремоту , то ли нескончаемые воспоминания . Только мерцающие искры , вспыхивающие

20

веером от слизанной огнем древесной коры , будило легким треском улетающим в ночное небо пустыни. И запах древесного угля , аромат домашнего святилища еды и дома. Я прилег, приткнувшись головой к оставленному кем-то седлу , пытаясь погрузиться наконец в сон . . .

На вербовочном пункте , месте сбора будущих рекрутов все началось с построения на плацу для принятия присяги. Конечно в первый день это было похоже на жалкую толпу неприкаянных бродяг , жаждущих стоять плечом к плечу и не пропустить ни одной команды центуриев. Легионеры насмешливо оглядывали вновь прибывших. Мы все стояли в запыленных грязных плащах и туниках, дорожные сумки немыми собаками лежали у грязных ног, обутых в драные башмаки с заржавевшими пряжками. Повидимому школа резервистов существовала давно и зрелище , подобное нашему , было знакомым ветеранам . Из-за того , что Рим вел постоянно войны и отражал атаки варваров , армия бесконечно нуждалась в пополнении резерва . После присяги каждому выдавалось какое-то подобие грамоты с указанием имени старшего легионера , к которому каждый был приписан в будущем лагере. Дороги с мест боевых действий были запружены войсками возвращающимися по ротации и беженцами с оставленных городов. Потому на перекрестках нас постоянно останавливали военные из когорты контролирующей потоки людей и войск. Мы были вынуждены предъявлять недавно выданные нам грамоты рекрутов. В лагере нас распределили по центуриям и наутро началась настоящая солдатская жизнь . Новобранцы , которым никогда не было суждено быть приговоренными к каторге рабов в Иллерийских , каменоломнях , называли трудности тренировок сущим адом на земле. После десяти часовых

строевых подготовок на плацу бесперерывного марширования в ногу с битьем нерадивых по коленям , нас начали гнать маршами , по горному , лесистому бездорожью , подгоняя , пока мы не проходили 20 миль за 5 часов Вскоре , мы

21