Цитадель один (СИ)

— И, конечно, твоя семья голодает и страдает от холода. Соседские дети ищут остатки пищи на помойках, их старшие сестры все поголовно пошли в проститутки, и только их скудные заработки позволяют всем не умереть. Так? — с иронией спросил пленник.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Конечно, пособие достаточно, чтобы на него прожить. Но работы-то все равно нет! Можно, правда, пойти прислуживать СП. Это — не для нас.

— То, что работы нет, это естественно. Здешние заводы работали исключительно на армию. Теперь, когда нет ни войн, ни армий, переоборудовать их на мирное производство оказалось слишком невыгодным. А пособие… До прилета чужих у меня зарплата была немногим больше, а я считал, что зарабатываю неплохо. Да найдите себе дело! Займитесь музыкой, живописью, книги пишите. В Интернете уйма сообществ, занимающихся программированием, дизайном, анимацией. Если хочешь что-то, всегда найдешь.

Даниил сменил тему.

— Я не пойму, тебя так изуродовали, а ты их во всем оправдываешь.

— Изуродовали? Да ты просто не представляешь себе, что такое — смотреть на мир МОИМИ глазами. Я могу видеть как в микроскоп или в бинокль. Я могу видеть в инфракрасной и ультрафиолетовой областях спектра. Я могу видеть электромагнитные поля. В Цитаделях я могу телепатически разговаривать с Хозяевами и Слугами высоких классов. И это все вы называете уродством?

Наступила тишина. Мы не знали, что можно сказать. Тишину нарушил сам пленник.

— Вы все-таки решили, что будете делать со мной? Я рекомендую решать быстрее, потому что меня обязательно будут искать, и скоро здесь за каждым кустом будет по жуку-солдату.

Леха ухмыльнулся.

— Мы сделаем их так же, как и тех, которые были с тобой.

Пленник усмехнулся.

— «Сделали»… Не вы их убили, а они позволили себя убить.

— С чего ты так решил?

— Эта информация вполне открыта. Покопайтесь в Интернете — найдете.

— А если сразу?

— Для ленивых объясняю. Солдаты относятся к полуразумной касте. Если рядом нет никого, кто принимает решения, они практически небоеспособны. Когда я потерял сознание, они не знали, что им делать, а ведь и одного хватит, чтобы уничтожить весь ваш отряд. Сейчас же ситуация изменится. Отдающих приказы будет достаточно для полной зачистки леса. Решайте.

Мы с Максом переглянулись. Ребята, наверное, решили бы его сразу шлепнуть, но надо было подумать о последствиях. Максу это тоже пришло в голову, и он напрямую спросил:

— Если мы тебя расстреляем, какие будут репрессии?

Тот сделал попытку развести руками, забыв о наручниках. Обычно Слуги, надо отдать им должное, говорят правдиво и открыто, но его ответ прозвучал уклончиво.

— Откуда мне знать, что придет в голову другим? Может что-то и будет.

— У вас что, нет никаких правил на этот счет?

— Правила нужны только тем, кто не в состоянии ничего сам решить, — с гордостью произнес он. — Мы принимаем решения в каждом конкретном случае. Я пользуюсь достаточным уважением, и, не исключено, что Совет примет решение предпринять какие-то действия.

— Ну что, ребята, — я поднялся на ноги, — что будем делать?

— Расстрелять его, — выкрикнул Сергей, пожалуй, чересчур громко.

Макс ответил категорическим тоном.

— Отпустить. Его смерть не принесет нам ничего полезного, но может оказаться опасной.

Сергей не отставал.

— Сколько чужих ты убил? Ты что, веришь, что они это простят?

Пленник вмешался в разговор.

— Эти полуразумные не интересуют никого. Отношение к ним — даже не как к служебным собакам. Скорее, как к скотине на ферме. Они полезны, но если гибнут — ничего страшного. Если честно, нам, Слугам высших классов и Хозяевам, вы не интересны. А я могу гарантировать, что и СП не будут вас искать.

Я, наконец, решился.

— Уходи. В спину тебе мы стрелять не будем. Но и ты должен будешь выполнить свое обещание. Макс, сними с него наручники.

Пленник поднял руки, чтобы Максу было удобнее, и коротко сказал:

— Обещаю.

— Да что же это такое! — со слезами в голосе воскликнул Сережа. — Мы чуть не обнимаемся с этой сволочью. Их надо убивать без разговоров!

— Я вижу, у тебя есть личные мотивы, — мягко сказал пленник, — может я смогу тебе как-нибудь помочь?

Из Сережи как будто выпустили всю решимость. Внезапно вспыхнувшая надежда может погубить любого, и он смотрел на нашего пленника уже умоляюще.

— Моя девушка… Ее забрали… Я не знаю, где она и что с ней…

— Имя?

— Сизова. Екатерина Владимировна.

— Сколько ей?

— Восемнадцать недавно исполнилось.

Пленник смутился. Переделанное лицо и отсутствие глаз не позволяли следить за его эмоциями, но смущение было заметно.

— Действительно, узок этот мир.

— Ты знаешь ее?

Пленник повертел головой, словно пытаясь увидеть где-нибудь нужные слова.

— Более чем знаю.

Если бы Макс не успел сбить Сережу с ног, наша история могла бы быстро закончится. Бывший спецназовец был очень опытен, и отобрать у хрупкого паренька автомат для него было несложно.

Я вздохнул.

— А соврать ты не мог?

— Мы не любим говорить неправду. Кроме того, не нужно, чтобы у него были какие-то иллюзии. Надежда — глупое чувство, как говорил один литературный персонаж.

— Ты ничего не сможешь сделать? — Сережа все-таки пришел в себя.