Цитадель Огня

Бельтан ничего не ответил, но Грейс поняла, что она и так слышала слишком много, и отступила на шаг. Рука Бельтана потянулась к рукояти меча.

— Я что-то слышал.

Мелия остановила его легким прикосновением руки.

— Ничего страшного, Бельтан. Испуганное животное, не более того.

— Вы уверены?

Янтарные глаза взглянули в сторону Грейс.

— Да, совершенно.

Подхватив юбки, Грейс повернулась и торопливо пошла обратно. Вернувшись в башню, она нашла свое место и улеглась. Она уже собралась закрыть глаза, когда заметила два янтарных огонька; котенок все еще сидел рядом с Тирой и смотрел на Грейс.

— Она меня видела, — прошептала Грейс. — Как ты сейчас.

Котенок лизнул лапу. Грейс вздрогнула и поплотнее завернулась в одеяло. И всю ночь ей снились янтарные луны, наблюдавшие за ней с неба цвета оникса.

ГЛАВА 58

На третий день после того, как они покинули Серую Башню, гряда Рассветных гор резко повернула на север, и путешественники последовали за ней.

Тревис вздохнул, глядя по сторонам с мерно раскачивающейся спины своего скакуна. Земли вокруг были красивыми и пустынными. Раньше ему на глаза попадались одинокие мазанки или развалины старой стены, но сейчас все следы цивилизации исчезли.

— Прошло больше тысячи лет с тех пор, как отсюда ушли люди, — сказал Фолкен, стараясь перекрыть стук копыт, когда Тревис подъехал к барду и спросил его об истории этих земель. — Мы миновали Толорийские болота и находимся рядом с Рассветным морем и южными областями Дикого побережья. Когда-то их называли Дан-Дордурун, что на языке местных жителей означало Срединная Земля.

Тревис взглянул на покрытые туманом вершины гор и холмистые равнины под ними. Одинокий ястреб парил в бескрайнем синем небе, влекомый потоками ветра, несущего с собой слабый, но острый запах соли и океана.

— Кем были люди, населявшие Срединные Земли, Фолкен?

Бард посмотрел на далекую и такую идеально ровную горную гряду, что она просто не могла быть естественной. Лирит и Бельтан подъехали поближе, чтобы услышать рассказ барда.

Ветер играл короткими седыми волосами Фолкена.

— Те, кто их помнит, дали им имя «могримы», что означает дикие. Но они называли себя гал-хин-гал, что, насколько я знаю, переводится как истинный народ. Боюсь, о могримах мало известно.

Бельтан рассмеялся.

— Готов поставить свой меч, Фолкен, что все сведения об этих людях прячутся внутри твоего черепа.

— И ты бы выиграл, — с улыбкой сказала Мелия, направляя к ним свою белую кобылу.

Теперь рядом с бардом оказались почти все: Грейс с Тирой и Эйрин. Лишь Дарж ускакал вперед на разведку.

— И что с ними сталось? — спросил Тревис. — С могримами?

Фолкен улыбнулся, глядя на нетерпеливые лица.

— К сожалению, должен вас разочаровать, я не знаю. К тому времени когда народ Тарраса начал путешествовать на север от Фаленгарта, могримы уже стали древней историей. Кое-кто считает, что они скрылись в Сумеречных Царствах вместе с Маленьким народцем. Но я боюсь, все гораздо прозаичнее: они постепенно выродились и вымерли, как и многие другие народы.

Тревис нахмурился.

— И все?

— Далеко не каждая легенда оказывается красивой. — Бард вновь посмотрел на идеально ровную горную гряду. — Конечно, многие пересказывают друг другу истории о том, как в сумерки кто-то видел тени в лесах или горах. Таррасцы называют их гоблинами. Но я встречал людей, которые считают эти тени и духи могримами, обитающими в самых дремучих лесах и на вершинах далеких гор, полых, как говорят, внутри — лишь дикие знают, как отыскать входы и их открыть.

В небе у них над головами одинокий ястреб издал протяжный крик.

Сразу после полудня Тревис заметил великана. В животе у него урчало, и он уже собрался пожаловаться Мелии и Фолкену, несмотря на строгие взгляды, которыми его, несомненно, наградили бы в ответ, когда всадники выехали на вершину холма, и перед ними открылась неглубокая лощина. Земля сбегала вниз, к узкому ручью, а потом вновь начинался подъем. Именно там, на зеленой траве, отдыхал великан. Тревис разинул рот от изумления и тут же услышал удивленные восклицания своих спутников.

Великан занимал всю противоположную сторону лощины, но Тревис почти сразу же понял, что его фигура нарисована на светлом камне. Грубые, но четкие линии провела чья-то сильная и искусная рука. Тревис вдруг вспомнил, что подобные картинки люди находили на стенах пещер эпохи палеолита.

Хотя великан походил на человека, его кривые ноги с когтями больше подошли бы птице. Лицо не имело ярко выраженных особенностей, если не считать жесткой линии рта и единственного громадного глаза. Ниже по склону Тревис разглядел заостренный фаллос с парой здоровенных яичек. Несмотря на поражающие воображение размеры этого органа, великан не показался Тревису древним символом плодородия. Возможно, из-за нескольких треугольных зубов, торчащих из улыбающегося рта. Или фигурок, подозрительно напоминающих обычных людей и бессильно застывших на его ладонях.

Слева послышалось шипение. Тревис повернулся и увидел застывшую в седле Мелию. Она крепко держала черного котенка, мех которого встал дыбом. Кто из них шипел, Тревис не понял.