Цитадель Огня

Около полудня, когда окончательно стало ясно, что Фолкен не сможет быстро открыть дверь, они разбили лагерь. Тревис держался от барда на почтительном расстоянии, наблюдая за его работой, но если судить по периодическим ругательствам, которые оглашали окрестности, у Фолкена ничего не получалось. Иногда бард располагался вплотную к двери, потом принимался расхаживать возле арки, потирая лоб рукой в черной перчатке.

— Не обращайте на него внимания, — предложила Мелия после того, как бард выругался особенно витиевато.

— Неужели ругань помогает ему сосредоточиться? — спросила Эйрин.

Мелия улыбнулась:

— Не могу сказать ничего определенного, но мне становится легче.

Они разделили между собой скудную трапезу, но даже у Бельтана пропал аппетит. Вскоре туман вновь сгустился, серое небо казалось особенно низким и давящим, и даже самые добрые слова, точно свинец, грустно падали на землю. Бельтан и Лирит попытались развести костер, чтобы высушить намокшую одежду, но хвороста удалось собрать совсем немного, к тому же, дерево настолько пропиталось влагой, что у них ничего не вышло.

Тревис знал, что сможет развести огонь, и руна лир слетела с его языка без малейших усилий. Слишком легко, если уж быть честным до конца, — ведь он произнес ее, даже не успев подумать.

Вот так ты можешь причинить вред людям, Тревис. Из-за лени, или позабыв, какую опасность ты несешь в себе.

Он хорошо знал, что кронд гораздо опаснее, чем лир. И Тревис был благодарен своим спутникам, когда никто из них не попросил его применить магию для разжигания костра.

Через некоторое время все перестали даже пытаться поддерживать разговор. Грейс улеглась под одеяло рядом с Тирой, Лирит и Эйрин последовали ее примеру. Дарж и Бельтан попытались стереть влагу, которая собиралась на начавших ржаветь доспехах. А вот Мелия умудрялась оставаться сухой, хотя ее защищала лишь тонкая кисея.

Тревис съежился под своим туманным плащом, очень похожим на тот, что был надет на страже, которого они встретили на границе Перридона. Паук, так Фолкен его назвал. Может быть, Фолкен раздобыл его у шпионов короля Персарда? Тревис решил, что обязательно спросит про плащ у барда. Но лучше позднее, поскольку Фолкен вновь разразился проклятиями.

Дарж вздохнул.

— Похоже, Фолкен никогда не откроет дверь. — Голос Даржа был грустным и тяжелым, как туман. — А мы все умрем, дожидаясь здесь.

Грейс села.

— Он откроет дверь, Дарж. Вот увидишь.

Плечи рыцаря ссутулились еще сильнее.

— Тогда мы войдем, и нам придет конец от отвратительной вони на той стороне. Либо нас покусают ядовитые змеи, а потом мы заблудимся в темноте и больше никогда не увидим света.

Рыцарь склонил голову, и Грейс удивленно посмотрела на Тревиса. Он кивнул. Уж слишком мрачно — даже для Даржа. Тревис собрался ему возразить, но его опередил Бельтан.

— Тебе бы это понравилось, не так ли, Дарж?

Все повернулись к Бельтану. Светловолосый рыцарь вскочил на ноги, его лицо покраснело, глаза сверкали от гнева.

— Мне кажется, ты мечтаешь о том, чтобы случилось нечто ужасное, и мы все погибли. Ты так часто это повторяешь, что я начал верить, что ты и в самом деле хочешь нашей смерти.

Эмбарский рыцарь не поднимал головы. Рука Бельтана скользнула к рукояти меча.

— Вот что я скажу — сейчас у тебя будет повод для тревог…

— Бельтан!

Голос Мелии прозвучал негромко, но легко разорвал туманное покрывало. Бельтан вздрогнул, поспешно убрал руку подальше от меча и уселся на свое прежнее место, однако продолжал посматривать на Даржа.

— Неужели ничего другого не приходит в голову рыцарям, когда они сталкиваются с трудной проблемой? — Голос Лирит был полон презрения. Темноглазая женщина села, быстрыми движениями собрала волосы в пучок, а потом вновь распустила их. — Вы считаете, что меч это ответ на все вопросы? — Она вновь перевязала волосы; на сей раз они запутались.

Бельтан сердито фыркнул.

— А что станешь делать ты, колдунья? Сотворишь заклинание, чтобы мы плясали под твою дудку?

К горлу Тревиса подступила тошнота. Неужели он все это слышит? Ему вдруг захотелось пронзительно закричать, хотя он не понимал почему. Он снова посмотрел на Грейс. Однако она крепко прижимала к себе Тиру и что-то тихонько ей шептала.

Фолкен разразился новыми проклятиями, потом отвернулся от древней двери и подошел к остальным.

— Получается? — спросила Мелия.

— А ты сама как думаешь? — ядовито спросил он. Янтарные глаза Мелии широко раскрылись, а затем превратились в узкие сверкающие щелки.

— Может быть, если бы ты заранее все предусмотрел, нам бы не пришлось сейчас решать головоломки.

— Может быть, если бы твой друг нас предупредил, нам бы не пришлось здесь торчать.

— Ты утверждаешь, что Том не рассказал нам все, что знал?

— А разве ваше племя когда-нибудь рассказывает все, что вам известно, Мелиндора Сребролунная?

Слова Фолкена были полны яда. Лицо Мелии побелело, и все уставились на нее. Прежде чем бард успел что-нибудь добавить, Эйрин — лежавшая до этого момента под одеялом — вскочила на ноги.