Цитадель тамплиеров

— Вы были прекрасны в гневе, — граф заговорил глухо и мрачно. — Мне нет прощения. Вы не можете мне верить. Но, подумайте, прошу, стал бы человек, что-то против вас замышляющий, выкладывать вам всю правду? Тем более такую. Если мне суждено сложить голову на плахе, я буду знать, что исповедался. Теперь вы все знаете. Казните меня, если сочтете нужным, я не ропщу. А теперь оставьте меня.

Изабелла встала, столь повелительно прозвучали слова графа. Но его голос зазвучал вновь.

— Еще два слова.

Было тихо, лишь попискивали крысы.

— Говорите, граф, — Изабелла с силой сжала светильник, и пламя дрогнуло.

— Я люблю вас, Изабелла.

Глава XXIII. Беседа в платановой роще

Скоро шевалье де Труа уяснил себе, что, как и все в укромной обители Сен-Мари-дез-Латен, он подвергается жестокой проверке и испытанию. Они все постятся вместо желанного разговения.

Поняв что к чему, шевалье успокоился. Неделя шла за неделей, и новоявленные тамплиеры расслабились. Не все они были первой молодости. Многие успели пожить роскошно. Ввергнутые в оголтелое, не приукрашенное монашество, они хорохорились. Внести в кассу ордена целое состояние и сесть на чечевичную похлебку и вареное просо?!

Первой не устояла заповедь избегать празднословия. Рыцари перезнакомились и вечерами стали болтать без умолку, сплетничая. Затем их оруженосцы зачастили в город, в меняльные конторы и за провизией. У всех оказались припрятаны деньги в этих конторах. Оруженосцы могли покидать капеллу свободно. Вечерами начались пиршества, украсившие режим.

И самое интересное: никто их, полноправных тамплиеров, не собирался наказывать за отступления от устава и порядка. Служки, несомненно, докладывали господину приору о том, что творится ночами в кельях, но никто новобранцев не распекал.

Тогда господа тамплиеры объединились и подкупили служек, следивших за соблюдением режима. Можно стало уже не таскаться в церковь, к полуночной службе.

По истечении третьего месяца рыцари рассудили, что их жизнь почти совершенна и без вина, которое пить опасно, ибо теряешь контроль… Но, увы, что за еда всухую? Тем более вечерами. И началось тихое пьянство, без хоровых застольных песнопений.

Шевалье де Труа во всех этих тайных радостях не участвовал. Он слишком хорошо помнил, что в прошлом стоило ему попытать лучшей доли — и он мгновенно скатывался на дно очередной ямы. Так было в Агаддине и в лепрозории. Он решил здесь, в капелле, не выделяться, а выполнять все правила и законы, писаные и неписаные. Плавное течение жизни, казалось бы, не предвещало ярких событий, но, как говорят в Аквитании — самые большие пороги на медленной реке.

Однажды за ним пришел служка с вестью, что брата Реми желает видеть приор — барон де Борже.

Приор капеллы принял его в своем светлом кабинете рядом со скрипторием, где монахи переписывали старые книги. Приор был лыс, как коленка, и говорил внушительным басом.

— Вы наверняка не догадываетесь, зачем я пригласил вас сюда, брат Реми. Дело в том, брат Реми, что, как минимум, пятеро братьев, чьи кельи находятся рядом с вашей, сообщили мне, что вы, по их мнению, знаетесь с дьяволом.

Де Труа удивленно поднял глаза.

— Вы, наверное, захотите узнать, чем они это доказывают, — приор почесал свою лысину. — Подозрительным им показалось, что вы не пропускаете ни одной молитвы, не едите скоромного в постные дни и отвергаете винопитие.

— Клянусь ранами Господними, это — страшное обвинение, — попытался улыбнуться шевалье.

Приор не пожелал разделить его веселья.

— Напрасно вы относитесь легкомысленно. В деле есть логика.

— Изъясните мне ее, святой отец.

Барон де Борже снова погладил свою лысину.

— В точном следовании уставу, которое вы демонстрируете, не трудно усмотреть желание отгородиться от братьев.

— Но если братия склоняется к предосудительному поведению…

Брат Реми не желал говорить по душам.

— Я пригласил вас не затем, чтобы вы мне морочили голову. Вы — демагог. Но есть дело для вас. Верховному капитулу требуется достойный рыцарь для выполнения важных и, может быть, тайных заданий. И я решил выставить вас, брат Реми. Мне было бы приятно знать, что именно вам капитул поручает секретные дела, требующие осмотрительности. Потому что они, как правило, чрезвычайно опасны, брат Реми.

Шевалье призадумался.

Вечером шевалье де Труа покинул капеллу. Быстро темнело, и он решил не спешить.

Гизо предложил ночевать в доме его отца. После недавних ливней улицы и площади города превратились в громадные грязные лужи, но шевалье и его оруженосец не слишком перепачкались.

Ворота им открыли с неохотой и после неприятных переговоров. Отец не сразу узнал голос сына, а узнав, не одобрил его появления среди ночи, еще и с рыцарем.

Притом оказалось, что в доме остановился какой-то граф с толпой слуг. Так что господину тамплиеру придется, к сожалению, довольствоваться топчаном в пристройке возле овчарни.

Шевалье спросил, как зовут графа.

— Раймунд Триполитанский, — сказал хозяин.

— В этой дыре? — переспросил шевалье, — Раймунд Триполитанский?

— Город набит рыцарями, — объяснил бондарь, — что-то затевается.