Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)

Мужчина молча поднялся и подошёл к стене. Он отодвинул одно из карликовых деревьев, открывая широкую нишу. Из темноты проёма он достал большой чёрный свёрток и бросил к ногам девочки. Тёмная материя зашевелилась, предъявляя хранящийся предмет. Глаза девочки расширились от удивления.

— Откуда?.. — только и смогла выдохнуть она.

У её ног лежал материнский футляр для скрипки. Малышка непроизвольно потянула к нему руки.

— Играй.

— Что?.. — малышка обернулась к мужчине. Тот скрестил руки на груди и судя по лицу смотрел прямо на тайро.

— Ты говорила, что мелодия твоя? — в голосе появилась знакомая сталь. — Что желаешь убраться отсюда? Сыграй мелодию, и я сам отведу тебя в твой мир. Раз и навсегда ты избавишься и от меня, и от Цитадели.

Малышка не верила своему счастью. Немедля, девочка бережно открыла футляр. Красивая, изящная скрипка из лакированного дерева, занимала своё законное место на бархатной отделке. Смычок был тут же. Т’эрка аккуратно извлекла инструмент и приняла стойку. Глубоко вздохнула. Волос коснулся струн, и башню наполнили звуки. Вот только звуки скрипки кардинально отличались от тодарга. И дело было далеко не в различии инструментов.

Тональность, такт — все разнилось. И если игра шиварца напоминала своим звучанием плавные переплетения, то звуки, издаваемые скрипкой, больше всего походили на скрежет металла.

Шиварец подошёл к девочке и зажал струны на грифе своей рукой.

— Мелодию, что ты присваиваешь себе, ты даже не в состоянии повторить, — глаза девочки наполнились слезами обиды. Мужчина продолжил, — Но если ты все же желаешь избавиться от меня, ты должна сыграть её мне. Твоя свобода за мелодию твоей матери. Разумная цена, не находишь?

Пытаясь разглядеть глаза Амо за повязкой, девочка медленно кивнула.

***

Смычок плавно касался натянутых струн, рождая новые звуки. Ещё. И ещё. И ещё. До тех пор, пока у фурри не кончалось терпение и они не начинали истошно выть. Тогда молодой исполнительнице приходилось останавливать свою игру.

С того дня, как к малышке вернулась скрипка её матери прошло практически две недели. Заключив сделку с шиварцем, она непрестанно тренировалась, пытаясь воссоздать мелодию колыбельной. Утром, перед завтраком, она выходила в коридор и начинала заниматься. Под мучительные завывания скрипки просыпался весь корпус и только запрет о нападении на кагэми, все ещё сохранял ей жизнь. Хотя желающих эту самую жизнь укоротить прибавлялось с каждым днём.

Тренировки с Ансацу также претерпели изменения. Теперь мужчина сначала заставлял девочку играть. И только после очередной неудачной попытки они приступали к медитации. Амо не кривился во время её игры и не издевался над ней словесно. Да этого и не требовалось. Куда большим ударом по её самолюбию и психике бы тот факт, что посторонний, существо, которое она ненавидит, способен не то что повторять, а с лёгкостью исполнять мелодию так, словно бы являлся её автором. Время от времени малышка пыталась вновь выяснить, откуда мужчина знает мелодию, но единственными словами мужчины стало неизменное «Играй» в начале тренировок.

И она играла. Играла, полностью отдаваясь игре душой. Каждый день, каждую свободную минуту. И не столько из-за сделки и возможности покинуть это место, сколько из-за близости с единственной вещью, что сохранилась у неё от матери. И как бы девочка не относилась к Ансацу, в глубине себя она понимала, что благодарна этому мерзкому мужчине за столь бесценный подарок.

— Хватит мучить нас этими чудовищными звуками с самого утррра! — Хесед навис над подругой. Его глаза пылали огнём. — Даже химеррра не может от них скрррыться.

И действительно. Харита, не выдержав звучания скрипки, попыталась принять облик, сильно напоминавший шипастого броненосца. Да вот только звуки были настолько ужасны, что сконцентрироваться кагэми-денром не могла. И каждая попытка принять какой-либо облик, помимо настоящего или же неки, заканчивался предстанием химеры в виде непонятного скопления конечностей. Вот и сейчас Харита больше всего походила на огромное желе песочного цвета, в которое кто-то, по неосторожности, запихнул хвост рептилии, несколько разномастных крыльев, шипастый панцирь, клешню, рога и жвала. При виде этой субстанции маленькая брюнетка скривилась и всё-таки убрала скрипку в футляр.

— Может, тебе попррробовать пррринять в себе кагэми? — Гебура, вытащив из ушей пучки травы и мха, встряхнул головой. — Тогда ты сможешь и сама покинуть это место. Без помощи Октуш Ансацу.

Девочка задумалась. Фурри и денром знали о сделке с шиварцем. Они были расстроены услышать, что она все ещё стремится покинуть Цитадель, но благодарны, что в этот раз, она поделилась с ними своими планами. Скрепя сердцем, они приняли её желание. И малышка была им безумно благодарна, что сейчас они не только поддерживают её, но и хотят помочь осуществлению её планов.