Цитадели

Незнакомый старик, кривой на один глаз, выдавал чистую одежду. После бани пошли в трапезную. Столы уже были накрыты, но разносолов не было. Когда их было готовить? Мясо, вареная картошка, огурцы. Правда, в отличие от обычных дней, стояли графины с водкой. Я упал на первое попавшее место, не заметив приглашающих жестов Гнома, оказавшегося на другом конце стола. «Жаль, — опечалился, было, я, — теперь и поговорить будет не с кем». Поговорить — это в смысле напиться вместе с кем-то до поросячьего визга. Но потом решил, что так оно даже лучше. Говорить не было ни сил, ни желания. А напиться…

Когда за столами были заняты все места, поднялся Ярослав. Речей он не произносил, а лишь поднял полный стакан водки, начав полушепотом читать «Отче наш». Мы, как один, поднялись и принялись вторить слова молитвы, а когда дочитали до конца, то просто выпили до дна.

Первый стакан выпили все. Потом, в полной тишине, принялись есть. А дальше — кто хотел пить — тот пил, кто не хотел — не пил. Мне хотелось напиться. Но ни пить, ни есть не мог. Хотелось расслабиться, но не удавалось. Подумал — а не махнуть ли еще стакан, через силу, но не рискнул. Посмотрел на народ и увидел, что кое-кто уже поднимается из-за стола и уходит. Собственно, если захочется есть, то перекусить можно и в комнате. У меня там уже давно был оборудован холодильник (подарок Ярослава) с кое-какими припасами. В числе прочего была и бутылка водки. Решил напиться в одиночестве, как последний алкоголик. Почему? Даже не знаю. Наверное, чтобы не увидели пьяным.

Но напиться не удалось. Я собрался включить свет в комнате, как на плечи легли женские руки…

— Не включай… И — молчи! — говорила мне Белка, закрывая мои губы своими.

А потом я услышал шорох спадающего сарафана… Думал — будет мешать рука на перевязи и побитая голова. Не помешали…

Проснулся один. Может, мне всё приснилось? Если да, даже лучше. Не будет чувства вины перед женой… Но, увы, на подушке предательски лежал длинный рыжий волосок. Осмыслить происшедшее не успел, потому что в дверь постучали. На пороге стоял посыльный из числа моих учеников. (Во время военных действий все были озадачены — и большие, и маленькие.)

— Учитель, — важно сообщил ребенок, — тебя Ярослав ждет. Сказал — если Олег проснулся, то пусть придет.

В комнате Ярослава заседал «малый» совет: хозяин, Борис и Андрей. Последнего я знал плохо. Кажется, он начальником в одной из малых цитаделей, а выглядел даже старше Бориса…

— Садись, — сказал Ярослав. — Разговор будет.

«Надеюсь — не о Машке!» — похолодел я и осторожно примостился на краюшке стула.

— И об этом — тоже, — криво усмехнулся Ярослав. — Нет, мысли не читаю. Просто у тебя на физиономии все написано!

Остальные недоуменно переглянулись, но пояснений не потребовали.

— Давайте ближе к делу, — предложил Борис. И сразу же озвучил свою мысль: — Олег, тебе нужно вернуться домой.

— Вернуться — значит вернуться, — как можно безмятежнее произнес я, хотя в душе в душе запели райские трели — «Наконец-то!».

Но трели быстро прошли, когда я услышал глуховатый голос Ярослава:

— Олег, кого из погибших ты знал?

— Лично — никого. И если честно — специально никого не разглядывал, не до того было. А что?

— А то, что погибли все те, кого ты искал…

— Как? — опешил я. — И этот…

— И он, — кивнул Ярослав. — Хороший он был парень. Не скажешь, что сын большой шишки…

Тут только до меня дошло всё остальное…

— Все двадцать?!

— Да, — грустно подтвердил Ярослав. — Из всех прибывших за последний год остался только ты. Не хотелось бы тебя никуда отпускать. Честно. Мы с Борисом очень привязались к тебе, да и Машка…

— Ребята, давайте личные проблемы потом, — вмешался Андрей. — Слава, говори по существу.

— А если по существу, Олег должен доставить тела.

— Двадцать тел? — удивился я. — А как я это сделаю?

— Тела уже вынесли. Твоя палатка, вещи — все на старом месте. Одежду, вроде той, что на тебе была, мы подберем. Сегодня же выйдешь и дашь сигнальную ракету своему полковнику.

— А как я это все представлю? Шел-шел по лесу и выкопал двадцать убитых? Со свежими смертельными ранами? Как я это буду объяснять?

— Никак не будешь, — заверил меня князь. — Скажешь, наткнулся по запаху. — Я открыл рот, чтобы возразить, но Ярослав жестом заставил умолкнуть: — Для твоего мира они погибли в тот день, когда пропали. А было это несколько месяцев назад. А за это время… В общем, ни одна судебно-медицинская экспертиза не установит реальную причину смерти.

— Насильственную установит, — покачал я головой.

— И, что? Да, насильственная смерть. Кто и как их убил — никто не знает. Тела будут лежать в овраге. Снег сошел, солнце пригрело…

— Олег, — вмешался молчавший до сей поры Борис. — Я представляю, о чем ты сейчас думаешь. Дескать, избавляются от трупов. Кому нужен отработанный материал. Так?

По правде, именно так я и думал. Но вслух об этом говорить не стал.