Цитаты

Вспомнил и старое рассуждение: три цитаты – это уже некое самостоятельное произведение, они как бы сцепляются молекулярными связями, образуя подобие нового художественного единства, взаимообогащаясь смыслом.

Я уже давно читаю очень медленно – возможно, реакция на молниеносное студенческо-сессионное чтение, когда стопа шедевров пропускается через мозги, как пулеметная лента, – только пустые гильзы отзвякивают. И с некоторых пор стал обращать внимание, как много афористичности, да и просто смака в фразах настоящих писателей; обычно их не замечаешь, проскальзываешь. Возьми чуть ли не любую вещь из классики – и наберешь эпиграфов и высказываний на все случаи жизни.

Причем обращаешь внимание на такие фразы, разумеется, в соответствии с собственным настроем: вычитываешь то, что хочешь вычитать; на то они и классики… В принципе набор цитат, которыми оперирует человек, – его довольно ясная характеристика. "Скажи мне, что ты запомнил, и я скажу, кто ты"…

И тут он подошел к справочному – торопливый, растерянно-радостный. Средних лет, хорошо одет, доброе лицо. Странно…

Улыбаясь и жестикулируя, он вертел в руках свой цитатник, что-то толкуя девушке за стеклом. Она приподнялась и указала на меня.

Он выразил мне благодарность в прочувственных выражениях, сияя.

– Простите, – сознался я, мучимый любопытством, – я тут раскрыл нечаянно… искал данные владельца… и увидел… – Как вы объясните человеку, что прочли его записи, а теперь еще и хотите выяснить их причину?

Но он готовно пришел на помощь:

– Вас, наверно, позабавил подбор цитат?

– Да уж заинтриговал… Облик вырисовался такой… не соответствующий… – я сделал жест, обрисовывающий собеседника.

– А-а, – он рассмеялся. – Видите ли, это рабочие записи. По сценарию один юноша, эдакий пижон-нигилист, произносит цитату – характерную для него, задающую тон всему образу, определяющую интонацию данной сцены, реакцию собеседников и прочее…

– Вы сценарист?

– Да; вот и ищу, понимаете…

– И сколько фраз он должен произнести?

– Одну.

– И это все – ради одной?! – поразился я.

– А что ж делать, – вздохнул он. – За то нам и платят. "За то, что две гайки отвернул, – десять копеек, за то, что знаешь, где отвернуть, три рубля".

Я помнил это место из старого фильма.

– "Положительно, доктор, – в тон сказал я, – нам с вами невозможно разговаривать друг с другом".

Он хохотнул, провожая меня к стойке: все прошли на посадку.

– Вот это называется пролегомены науки, – сказал он. – "Победа разума над сарсапариллой".

Мне не хотелось сдаваться на этом конкурсе эрудитов.

– "Наука умеет много гитик", – ответил я, пожимая ему руку, и пошел в перрон. И вслед мне раздалось:

– "Что-то левая у меня отяжелела, – сказал он после шестого раунда".

– "Он залпом выпил стакан виски и потерял сознание".

Вот заразная болезнь!

"Не пишите чужими словами на чистых страницах вашего сердца".

"Молчите, проклятые книги!" "И это тоже пройдет".

***