Цицерон

Происходила она из знатного патрицианского рода Клавдиев. Эти Клавдии имели в древности недобрую славу. Их называли жестокими, буйными, надменными патрициями, бесконечно презирающими народ; страстными, безумно честолюбивыми, вспыльчивыми, рабами своих страстей. Во времена борьбы патрициев с плебеями они с бешеной злобой нападали на народ. Некоторые из них даже избивали народных трибунов, особ священных и неприкосновенных. Об их нраве в Риме ходило множество рассказов. В середине V века римляне решили составить первые письменные законы и вручили для этого полномочия комиссии децемвиров, но те захватили власть и превратились в тиранов. Особенно жесток и надменен был глава децемвиров Аппий Клавдий. Но погубили его, как гласит предание, собственные необузданные страсти. Он безумно влюбился в плебейскую девушку и силой хотел увести ее к себе. Тогда отец, чтобы спасти дочь от бесчестия, заколол ее. Возмущенный плебс сверг власть децемвиров. Аппий Клавдий покончил с собой. Во времена Пунических войн другой Клавдий, командовавший флотом, узнав от жреца, что священные птицы дают неблагоприятные знамения, в ярости бросил клетку с ними за борт. Он дал сражение, проиграл и погубил много народу. Несколько лет спустя его сестра, «с трудом пробираясь в повозке через густую толпу, громко пожелала, чтобы ее брат Пульхр воскрес и снова погубил флот, и этим поубавил бы в Риме народу» (Сiс. De nat. deor., II, 7–8; Suet. Tib., 2, 2–4). Сказанного, я полагаю, довольно, чтобы представить характер Клавдиев, удивительно неизменный и постоянный на всем протяжении римской истории. Вдобавок, говорят, они привыкли издеваться над обычаями, законами и установлениями предков. Последней представительницей этого старинного рода как раз и была Клавдия или Клодия, как она себя называла. Клодия — это простонародная форма произношения ее имени. Дело в том, что все члены их семьи были ярыми демократами. Клодия жила в богатстве и роскоши. Ее муж Метелл Целер был знатным римским вельможей.

Однажды, в недобрый час, герой наш впервые переступил порог дома Метелла Целера и увидел Клодию. Может быть, это случилось в то самое время, когда Катулл наслаждался счастьем со своей Лесбией в доме Аллия^{43}. Несколько лет спустя Цицерон так описывает характер этой женщины.

Она появлялась на улице, окруженная стайкой своих поклонников. Ее наряд, ее манеры, бесцеремонная свобода ее речи, даже сама походка сразу привлекали к ней внимание. У нее всегда совершенно открыто были любовники. Порой она прямо на улице подходила к понравившемуся ей мужчине, приглашала к себе, иногда даже целовала. Дом ее всегда был полон почти незнакомых ей мужчин. Вместе они устраивали пышные пиры и шумные оргии. У нее были тенистые сады на берегу Тибра, которые пользовались славой прямо-таки какого-то мусульманского эдема или сада наслаждений. Сады эти раскинулись над самой рекой, и, отдыхая тут в часы полуденного зноя, Клодия наблюдала, как купается римская молодежь. Она любовалась их обнаженными телами и выбирала себе самого красивого. Кроме садов было у нее еще одно любимое место отдыха — модный морской курорт Байи на юге Италии близ Неаполя. Место это славилось мягким климатом, кроме того здесь были горячие воды. Поэтому сюда давно уже возили больных и расслабленных. Но теперь курорт облюбовала золотая молодежь. Здесь на берегу завязывались бурные романы. Одна шуточная эпиграмма рассказывает, будто однажды байские нимфы увидели самого Купидона, который сладко спал на берегу. Вспомнив, сколько обид они претерпели от шаловливого бога, они решили его обезоружить. Они схватили факел, которым он зажигает страсть, и бросили его в воду. Увы! Волшебный огонь не погас, но байские воды стали горячими и приобрели магическое свойство — каждый, кто искупается в них, немедленно влюбляется. Вот сюда-то и приезжала Клодия с очередным любовником. Больные старики, лечившиеся в Байях, с негодованием говорили, что она вовсе забывала там стыд — лежала на пляже в обнимку со своим приятелем и делала еще много такого, о чем скромность мешает им говорить (Сiс. Cael, 34; 38; 27; 35; 49).

Правда, так жила Клодия уже после смерти мужа (59 год). Но не думаю, чтобы этот бедняга сильно мешал жене. Кроме того, он постоянно уезжал из Рима по делам службы. В результате за Клодией в Риме утвердилось не поэтическое имя Лесбия, а гораздо менее романтическое прозвище Квадрантария, Трехгрошовая (так звали в Риме самых дешевых проституток). Ее, говорит Плутарх, прозвали так после того, как «кто-то из ее любовников, насыпав в кошелек медных монет, прислал ей их вместо серебра» (Plut. Cic., 29; Quintil, VIII, 6, 53). Впрочем, Клодия не обирала любовников. Напротив. Часто брала на содержание юношей, у которых были чересчур строгие отцы.