Цицерон

За обедом он непрерывно обращался мыслью к тем, кто уехал, тревожился за их судьбу, высчитывал, где они сейчас могут быть. Видимо, это занимало его больше всего. Потом, как всегда бывало в доме Катона, беседа совсем отошла от нужд обыденной жизни — заговорили о высоких отвлеченных вопросах. Такие разговоры больше всего на свете любил Катон. Вдруг в ответ на какое-то замечание он заговорил очень резко и «произнес чрезвычайно пространную и удивительно горячую речь». Слова его совершенно не вязались с разговором, но все вдруг ясно почувствовали, что он решил покончить с собой.

Время было уже позднее, и гости встали из-за стола. Катон как-то особенно сердечно простился с друзьями, горячо обнял сына и пошел к себе. Тяжело запало это присутствующим в сердце — Катон никогда перед отходом ко сну не прощался с ними так торжественно. Войдя в спальню, он достал Платона и раскрыл диалог «Федон». Там рассказывается о последних минутах Сократа, приговоренного к смерти. В тюрьму к нему пришли проститься ученики. Их поражает вид Сократа. Он ясен и спокоен. Он убежден, что смерть — начало новой жизни и душа наша уйдет к богам добрым и мудрым, в другие прекрасные страны. Отыскав диалог, Катон поднял руку и потянулся к мечу, который всегда висел у его изголовья. Но меча не было. Катон разом пришел в бешенство. Он кричал, он звал слуг одного за другим, требовал меч и бушевал до тех пор, пока слуги не признались, что меч унес его сын. Катон велел его позвать. Когда сын явился, Катон резко и насмешливо спросил: кто и когда поставил ему такой страшный диагноз, что родной сын считает его помешанным и во время войны отнимает у него оружие, как у малого ребенка? Может, он вообще свяжет отца и выдаст Цезарю? Или они хотят насильно заставить его жить? Да если он захочет, он убьет себя и без меча — задушит себя одеждой, или размозжит голову об стену, или прыгнет с утеса.

Сын зарыдал и выбежал из комнаты. Вскоре вошел маленький мальчик. Он подал Катону меч. Тот сразу успокоился. Вынул меч из ножен, внимательно его осмотрел, затем отложил оружие в сторону и взял Платона. Он два раза внимательно прочел диалог от начала до конца. Затем встал, достал меч и вонзил себе в грудь.

Удар был неудачен. Лезвие скользнуло вниз, распороло ему живот, и Катон, еще живой, обливаясь кровью, упал на пол. В ту же минуту в комнату ворвались его сын и друзья, прятавшиеся за дверью. Они подняли его, осторожно уложили в постель, а позванный ими врач обработал рану и наложил швы. Катон был в памяти, хотя очень ослабел. Казалось, он совсем успокоился. Он смеялся над собой за неудачный удар, благодарил окружающих за заботы и просил оставить его одного, он очень хочет спать. Действительно, у него глаза закрывались от слабости. Друзья вышли на цыпочках из комнаты, захватив с собой все острые предметы. Как только они ушли, он приподнялся, сорвал повязки, ногтями разорвал рану и выбросил внутренности на землю.

Жители Утики были совершенно равнодушны к римской политике. Как верно заметил Катон, им было решительно все равно, кто управляет Римом, и они хотели только одного — угодить победителю. Но Катон их поразил. Все, кто был в городе — греки, финикийцы, римляне, — с плачем собрались у его погребального ложа и называли умершего лучшим из людей. Обливаясь слезами, положили они его на носилки и понесли к могиле. Похороны были пышные и торжественные. За гробом шел весь город. В это время в Утику вошел Цезарь.

«Цезарь знал… что Катон даже не думает о бегстве и, отсылая всех, сам с сыном и друзьями без всякой боязни остается в городе. Постигнуть замысел Катона он не мог, но, видя в этом человеке одного из главнейших своих противников, поспешно двинулся с войсками к Утике». Он горел желанием захватить Катона живым. Но, подойдя к городу, он не увидел ни часовых на стенах, ни войска. Ворота были отперты, никто и не думал о сопротивлении. Удивление Цезаря возросло. В недоумении вступил он в город, на каждом шагу ожидая ловушки. Но никого не было. Так достиг он центральной площади и тут увидел траурную процессию, плачущих людей и услышал рассказ о случившемся. Цезарь очень помрачнел, но отчего, никто не знал. Он сказал только, «что Катон лишил его возможности сделать красивый жест». Из этого люди заключили, что он хотел подарить своему врагу жизнь. Все, за кого просил Катон, были прощены. Сын его, никем не преследуемый, уехал в Рим.

Похоронили Катона на самом берегу моря, там, где накануне он смотрел на корабли, когда, «уже давно решивший покончить с собой, принимал неслыханной тяжести труды, терпел заботы и муки, чтобы, избавив от опасности всех остальных, самому уйти из жизни» (Plut. Cat. min., 52–72; Арр. B.C., II, 95–99).

Глава VII ДИКТАТУРА ЦЕЗАРЯ