Читаем Цицерон полностью

Катон уже в дорожном платье явился к Цицерону и советовал ему немедленно бежать. Меня не будет, говорил он, и защитить тебя будет некому. Ночью друзья собрались у Цицерона и стали обсуждать положение. Долго они говорили, долго спорили и наконец решили, что выхода нет — Цицерон должен немедленно покинуть Рим. В полночь он вышел из городских ворот. Это было 11 марта. С ним поехали верные рабы, вольноотпущенники и несколько друзей. Вслед ему полетело постановление Клодия. Цицерон изгонялся из Италии. Каждый, кто даст ему приют в этой стране, объявлялся государственным преступником. Все имущество его конфисковывалось. Он был вне закона и лишен всего.

Ночью, как беглец и преступник, он ехал мимо своего родного Арпинума. Друзьям удалось где-то найти для него ночлег. Цицерон был устал, измучен, но, несмотря на это, не мог сомкнуть глаз. Только под утро он вдруг забылся тяжелым сном. Опасность настигала, времени терять было нельзя, и все же друзья решили не тревожить его и дать ему хоть немного отдохнуть. В ту ночь Цицерону приснился странный сон. Казалось ему, что он в глубокой скорби бредет по каким-то унылым и безлюдным местам. Вдруг он увидал Мария, который шел навстречу. Он окружен был ликторами, их фасции увиты были лаврами. Марий подошел к Цицерону и спросил, отчего он такой печальный.

— Насилие изгнало меня с родины, — был ответ.

Марий взял его за руку и просил приободриться. Затем подозвал ликтора и велел отвести его назад, в Рим, туда, где стоит памятник самому Марию. Он прибавил, что оттуда придет ему спасение. Цицерон проснулся. Он рассказал свой сон друзьям, и все они воскликнули, что изгнание его будет недолгим — его ждет скорое и радостное возвращение. Цицерон не верил снам. Но этот свой сон запомнил на всю жизнь (Cic. Div., I, 59).

Изгнание

Цицерон был убит. Дневником его настроений служат душераздирающие письма. 10 апреля он пишет Атгику: «Я самый несчастный человек. Меня пожирает жгучее горе. О чем писать тебе, не знаю… Я только умоляю — ведь ты любил меня всегда ради меня самого — люби меня по-прежнему! Я ведь тот же. Враги отняли у меня все, кроме меня самого» (Att., III, 5). 29 апреля: «Ты меня уговариваешь остановиться у тебя в Эпире… Но я не могу видеть людей; у меня едва хватает сил смотреть на солнечный свет… Призывая меня к жизни, ты добился только того, что я не убил себя, но не в твоих силах сделать, чтобы я не раскаивался в том, что живу… Клянусь, никого никогда не поражала столь лютая беда, никому не следовало так страстно стремиться к смерти… Я писал бы тебе и чаще, и больше, но горе отняло у меня разум и, в частности, способность писать» (Ibid., 7).Дело в том, что первой мыслью Цицерона было покончить с собой. Но Аттик успел его остановить.

Цицерон. Мрамор. Эрмитаж.Катон. Бронзовый бюст. Волюбилис. Марокко.1. Цезарь. Лондон. Британский музей.2. Помпей. Копенгаген.3. Помпей. Рим.1. Октавия, внучатая племянница Цезаря, которую прочили за Помпея. Лувр.2. Молодая римлянка, современница Цицерона1. Улица мертвых. Помпеи.2. Сад в Помпеях.1. Цезарь. Рим.Во времена Империи Цезаря изображали как милостивое божество, мудрого и безмятежного правителя.Тем интереснее видеть его прижизненные портреты.На этом запечатлена та тоска, которая, по свидетельству современников, овладела им после достижения высшей власти.2. Люций Брут Древний, освободивший Рим от царей. Капитолийский музей.1. Марк Брут. Изображение на медной монете.2. Антоний. Изображение на серебряной монете.3. Монета Брута, выпущенная на Востоке.На оборотной стороне — два кинжала, колпак, который носили отпущенные на свободу, и подпись: «Иды марта».1. Демосфен, автор «Филиппик». Римская копия III в. до н. э. Ватиканский музей.2. Октавий.Ватиканский палимпсест, то есть свиток, на котором античный текст был соскоблен и заменен новым.Из-под нового текста выступают строки «Государства» Цицерона.1. Сандро Боттичелли.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии