Цицианов

Цицианов проявлял быстроту и решительность буквально во всех сферах своей деятельности. Разного рода согласования и рассмотрения вызывали у него глубокое отвращение. Когда встал вопрос о месте для аптекарского огорода, где выращивались бы лекарственные растения, оказалось, что подходящие для этого земельные участки стоят очень дорого. Цицианов решил проблему одним махом — распорядился отдать аптекарям сад, принадлежавший ранее царице Марии и после ее депортации в Россию оказавшийся в ведении казны. 5 мая 1805 года Александр I утвердил доклад министра внутренних дел, согласно которому были выделены средства для устройства в Тифлисе аптеки и аптечного огорода, а также решен вопрос о повышенном жалованье для служителей.

Сколько-нибудь эффективное управление немыслимо без отлаженной почты. 15 апреля 1803 года Цицианов приказал разбить на участки дороги, ведущие из Тифлиса в Душет, Телави, Сигнах и Гори. Жители сел, находящихся в оконечностях каждой «дистанции», обязывались в виде земской повинности доставлять казенные пакеты на следующую станцию. Таковые пересылки допускались не более двух раз в неделю «кроме не терпящих времени случаев». Главным же было установление надежной связи с Россией. Под руководством Цицианова был разработан проект «Временной почтовой конторы в Тифлисе», который в виде доклада главного директора почт поступил на рассмотрение императора. 13 июня 1805 года Александр I утвердил своей подписью этот документ. На устройство почтовой конторы в Тифлисе и наем персонала (почтмейстер, его помощник, переводчик и сторожа) требовалось 2600 рублей, на строительство зданий почтамта и десяти станций — 13 500 рублей. Поскольку доставка посылок и пакетов от Моздока до Тифлиса (258 километров) была сопряжена со значительными трудностями, за этот участок взималась двойная оплата, а далее по России действовал уже общегосударственный тариф. Курьерам, проезжавшим по этой трассе, полагалось выдавать прогонные деньги по 4 копейки за версту, что составляло в оба конца 20 рублей 64 копейки [522].

Еще Петр Великий надеялся переориентировать хотя бы часть товарного потока, идущего по линии Европа—Азия, на Волжско-Каспийский маршрут. Но идея такого транзита была утопичной, так как при самых благоприятных обстоятельствах груз, отправленный из Дербента вверх по Волге, не мог добраться до Петербурга за одну навигацию. После присоединения Грузии эта идея вновь стала обсуждаться, поскольку рисовалась перспектива соединения «прямым путем» Каспийского и Черного морей. В таком случае восточные товары проходили бы через российские таможни, принося значительную прибыль казне. Часть грузов могла попадать во внутренние губернии по Дону, являвшемуся важной водной артерией того времени. В политическом и карьерном плане Цицианову было бы очень выгодно проявить себя горячим поклонником столь грандиозного проекта. Под «стройку века» можно было получить огромные суммы, тратить их фактически бесконтрольно, а неудачу (другого варианта просто не было) списать на неожиданно вскрывшиеся трудности природного, политического или военного характера. Но наш герой сразу заявил о химеричности подобных замыслов. 31 августа 1803 года он писал графу Румянцеву: «Соединение торговли каспийской с черноморской сколь ни желательно, но я полагаю таковое соединение полезным более для утверждения в здешнем крае российского владычества посредством неприкосновенности сих естественных пределов, нежели для действительного соединения каспийской торговли с черноморской, о коей многие европейские промышленные народы, прежде открытия нового пути в Ост-Индию, прилагали неусыпное старание и даже имели некоторый успех. Ныне же, когда главнейшая и богатейшая отрасль персидской торговли проходит через Бас-сору, находясь в руках англичан, равно как и индийская, я смею сказать, что за исключением каких-либо непредвидимых приключений нет возможности сию торговлю совратить с настоящего пути… Доставление к пристани Поти товаров персидских, состоящих большей частью в шелке-сырце и в хлопчатой бумаге, трудными путями в горах проложенными, не может производиться с пользой торгующих, тем паче и по той еще причине, что сии же самые товары в большом изобилии и легчайшим путем идут из Леванта в черноморские наши порты…» [523]