Цицианов

Перед правительством России и, соответственно, перед всеми главнокомандующими на Кавказе стояли, по сути, одни и те же задачи. Первой следует назвать административное обустройство края. Под этим понималось приведение системы управления местным населением в такое состояние, чтобы власть могла без особых препятствий осуществлять свои контрольно-распорядительные функции. При этом происходило постоянное борение двух тенденций. С одной стороны, бюрократическая машина стремилась к унификации всего сущего, и в течение XIX столетия мы видим попытки смотреть на Грузию, Дагестан, Азербайджан и Осетию как на одну из губерний. С другой стороны, громадные различия в социокультурной области, в уровне экономического развития требовали учета местных особенностей, отказа от измерения Кавказа мерками, приложимыми к Поволжью или Нечерноземью.

Вторая задача состояла в «умиротворении» Кавказа, то есть в создании условий для прекращения вооруженного сопротивления со стороны кавказских народов. Для решения этой задачи, как уже говорилось, предлагались как мирные, так и военные средства. Применение последних возобладало. В начале XIX века начался новый этап столкновений армии России с горцами — то, что спустя много лет назвали Кавказской войной.

Третьей задачей было «благоустройство» Кавказа — развитие промышленности, сельского хозяйства, градостроения, транспорта, образования, здравоохранения и пр. Правительство придавало решению этой задачи большое значение, поскольку подъем экономики, строительство дорог и повышение грамотности местных жителей облегчали работу управленческого аппарата и благотворно влияли на готовность горцев, грузин и азербайджанцев смириться с «новым устройством их быта», как принято было называть в официальных документах признание ими (хотя бы внешне) своего подданства Российской империи и согласие (хотя бы и неискреннее) подчиняться установленным законам. Впрочем, на Кавказе решение всех трех задач столь тесно переплеталось, что по отдельности они существовали только на бумаге. Без эффективного управления нельзя было добиться успехов в «благоустройстве», а отсталые технологии и низкие урожаи ограничивали налоговые поступления, необходимые для содержания чиновников и финансирования целевых программ. Неимущие, разуверившиеся в возможности наладить спокойную жизнь, являлись самым «взрывоопасным» элементом, и потому усилия, направленные на развитие хозяйства, уменьшали мобилизационные ресурсы повстанцев. В свою очередь, без решительного «обуздания» тех, кто не прекращал набеги, без ликвидации угрозы нападения и разорения нельзя было рассчитывать на расширение посевов, увеличение поголовья скота и расцвет ремесел. Дороги были нужны для доставки почты, переброски войск и перевозки товаров, то есть для решения всех трех вышеуказанных задач.

Можно сказать, что последователем Цицианова в области «благоустройства» Кавказа, в сфере развития промышленности стал только Михаил Семенович Воронцов, занявший пост главнокомандующего в 1844 году. Все остальные, включая А.П. Ермолова, всю свою энергию расходовали на решение военных вопросов. Историк Н.Дубровин был совершенно прав, указывая в своей книге, что с кончиной Цицианова «все предположения и предприятия его последовали за ним в могилу» [855]. Не было принято предложение Павла Дмитриевича построить форт в устье реки Куры на Сальянском полуострове, хотя это дало бы возможность контролировать один из важнейших пунктов Закавказья. Фактически заново спустя десятилетия были изобретены стратегические принципы боевых действий против горцев, причем изобретение это было приписано другим деятелям.