Цицианов

Знание местных обычаев и менталитета позволило Цицианову разобраться в непростой и неформализованной систем «знатности» грузинского благородного сословия. Здешние князья имели разное происхождение. Одни принадлежали к знати с «незапамятных времен», другие получили титул за особые заслуги перед царями или персидским шахом, третьи стали князьями как крупные земельные собственники. Каждый княжеский род выставлял свою дружину, владел деревнями, а во время нашествий иноземцев или при междоусобицах запирался в собственных крепостях. Все значительные государственные должности занимали представители только этого сословия, причем передавались посты по наследству. Доходы от недвижимости поступали в распоряжение главы рода, который «по справедливости» содержал многочисленную родню. Эта особенность социальной организации грузинского дворянства ставила перед русской администрацией ряд проблем, когда приходилось принимать меры в связи с участием главы какого-то княжеского рода в «мятеже»: арест такого человека ставил под удар всех членов его рода. К высшему классу принадлежали правящие князья шести знатнейших родов — Эристов Арагвский, Эристов Ксанский, сардарь (воевода) Амилахвари, сардарь Орбелиани, Цицианов (Цицишвили) и мелик Сомхетский. Все прочие члены тех же шести родов считались князьями 2-го класса, князья других родов относились к 3-му классу[356]. Всего на 1783 год насчитывалось 38 карталинских и 24 кахетинских княжеских фамилий. Особую значимость князьям придавало наличие у них подвластных дворян. Здесь первое место занимали Цициановы, которые имели 34 вассала. С ними соперничали Джамбакуриан-Орбелиани — во время войны под их знаменами собирались 28 дворянских отрядов. У рода Абашидзе их было 19, у рода Эристовых — 18, у рода Амилахвари — 12. Так же как и князья, «простые» дворяне (317 фамилий) сильно различались древностью своих родов — от нескольких веков до нескольких лет. Те дворяне, которые являлись непосредственными слугами царей, занимали более высокое положение в феодальной иерархии. Остальные тоже делились на три группы в зависимости от богатства и заслуг. Служилое положение дворян подчеркивалось тем, что они, владея землей потомственно, теряли право на недвижимость, если уходили от своих господ. Промежуточное положение между простолюдинами и благородными занимали мсахури, выполнявшие роль телохранителей, привилегированных слуг. В случае жизненной удачи они могли рассчитывать на вступление в ряды дворянства.

Войны и стихийные бедствия были причиной того, что у многих представителей грузинской знати не имелось никаких документов, подтверждающих их особый статус. В ряде случаев таких документов вообще не существовало, поскольку пожалование титула происходило без письменной волокиты. Как следствие, в Грузии «установилось своеобразное требование приличия: ни в личном, ни в письменном обращении к кому бы то ни было из высшего сословия нельзя было назвать его князем или дворянином, не возбуждая в нем вопроса: "Кому это кажется новостью, что я — князь, или что я — дворянин? И кто же этого не знает?" Поэтому о письменных доказательствах дворянского звания в нашей стране никогда и не должно было возникать речи, в особенности, когда все дворянские роды были признаны таким актом, как трактат», — писал один из представителей грузинского высшего сословия. Однако при Николае I местному дворянству объявили о необходимости представить доказательства своего права под угрозой «переписи» в податное сословие. В 1844 году даже пришлось издать специальный указ, который пресекал фальсификацию, расцветшую махровым цветом. Оказалось, что доказать свое княжеское достоинство не могут Эристовы, Амилахвари, Абашидзе, Андрониковы и прочие знатные роды, «благородство» которых ни у кого не вызывало сомнения. Ставший в 1845 году наместником на Кавказе М.Н. Воронцов добился отмены процедуры «доказательства», противоречившей местным реалиям[357].