Цицианов

Пост главнокомандующего в Грузии предполагал не только защиту и «обустройство» Карталино-Кахетинского царства, но и дальнейшее распространение границ империи в Закавказье. Включение владений Георгия XII в состав России предопределило судьбу Имеретии, Гурии, Мингрелии, Абхазии, Лечгума, Сванетии, некогда находившихся под властью одного царя. Объяснялось это не только предъявлением прав на наследство Багратионов. Западные княжества служили источником постоянной угрозы, поскольку тамошние князья не собирались отказываться от вооруженных нападений как привычного способа решения конфликтов с соседями. Все владетели Западного Закавказья находились в зависимости от Порты и при каждом конфликте Петербурга и Стамбула автоматически становились союзниками последнего, а их земли служили плацдармом для вторжений в Грузию. Кроме того, через Имеретию, Гурию и Мингрелию можно было проложить путь в закавказские владения России. Войска и грузы доставлялись морем из Крым?, Одессы или Таганрога в район Поти, а затем следовали по суше через Кутаиси до Тифлиса. Наконец, названные государства постоянно раздирали внутренние распри, в ходе которых одна из сторон искала поддержки у северного соседа.

Правитель Имеретии носил гордый царский титул, но имел дворец более чем скромный, вел по сути кочевую жизнь, перебираясь, подобно раннесредневековым европейским владыкам, от одного места стоянки к другому. Местные жители снабжали монарха и его свиту продовольствием. Благодатный климат и плодородные почвы позволяли получать высокие урожаи. Часть зерна продавалась туркам в обмен на соль, железо и другие изделия. Этнографы признавали сильное «азиатское» влияние на культуру имеретинцев, что выражалось в приниженном положении женщины, массе языческих пережитков. Одновременно отмечалось отсутствие пропасти между дворянством и крестьянством, что смягчало социальные отношения. Это во многом объяснялось тем, что дворяне и духовенство в Имеретии занимали непропорционально большую долю в общей численности населения. На одного феодала приходилось в среднем всего шесть крестьянских дворов, что фактически исключало социально-культурный отрыв тамошней знати от простых землепашцев. Развитие ремесел и торговли сдерживалось опасностью разорения, причем угроза такового в равной мере исходила как от соседей, так и от соплеменников. Несомненный знаток местного края русский резидент Литвинов писал по этому поводу: «Торговля производится тут армянами и евреями… Есть люди, обладающие капиталами, но с большим старанием их скрывают… Бедная наружность торгующими наблюдается ими для того, что всякий князь имеет право присвоить себе навсегда или на время то, что ему понравится, в доме может стоять постоем, вещи отнять без платы, одни жены и дети остаются без прикосновения. Сие разуметь должно об иностранных торгующих, но между подданными царя все божье, царское и княжье»[813]. Трудолюбивый и предприимчивый народ оказался в бедственном положении из-за внутренних неурядиц и внешних угроз. Войско имеретинское представляло собой типичное феодальное ополчение — храброе, но совершенно незнакомое с дисциплиной.

Таков же был образ жизни и правления князей Дадиани, владевших Мингрелией, — с той только разницей, что это княжество по своим природным условиям значительно уступало Имеретии. Кроме того, мингрельские владыки и отдельные дворяне находились в постоянной вражде с соседями и друг с другом. Поэтому их подданные «были в постоянной бедности и чуть не умирали с голоду от угнетения их собственными владельцами и существовавшей войной между царем Имеретинским и Дадианом Мингрельским. Имеретинские войска, не имея возможности захватывать жителей, уходивших в леса, истребляли весь хлеб на полях, подрубали виноград и возвращались домой с утешением, что довели сих несчастных до отчаяния»[814]. Торговля пленными представляла главный доход всей местной знати. Суд был скорый и далеко не всегда правый. Правители лично разбирали дело и выносили приговор, большей частью тут же приводившийся в исполнение. При этом казни отличались изуверской жестокостью — вплоть до зарывания приговоренного живьем в негашеную известь. Особый статус имела область Лечгум площадью около 300 квадратных километров, представлявшая собой в начале XIX века конгломерат из одиннадцати укрепленных замков, каждый из которых принадлежал отдельному князю. Эти мелкие владетели играли на соперничестве Имеретии и Мингрелии, переходя в зависимости от ситуации то на одну, то на другую сторону. Важной составляющей постоянного конфликта в Западном Закавказье была неопределенность границ и политической организации края. Так, царь Имеретии считал Гурию, Мингрелию, Лечгум, Абхазию и Сванетию своими владениями, тогда как правители этих земель держались иного мнения. Но и сами они не контролировали территорию своих княжеств, поскольку многие их строптивые подданные по собственному разумению определяли степень своей подчиненности.